Без срока давности
Шрифт:
Потрепанный уазик с заведенным двигателем ждал перед горотделом. Сизый дымок выхлопа плыл над влажной мостовой. Уличные фонари горели через один.
Протиснувшись на сиденье рядом с водителем, Виктор поздоровался, закашлялся от табачного дыма.
– Новенький? – спросил мужской голос сзади.
– Выходит, что так.
– Курить еще не научился.
– Пусть и не привыкает, – встрял в разговор второй. – Без табачной соски жить проще.
Пока два эксперта – пожилой «судмед» и молодой «техник» – обменивались мнением о вреде курения,
– Кажется, мне тут нечего делать, – сказал «судмед». – Потерпевший ожил.
– Не спешите, – возразил «техник». – Теперь «скорая» наловчилась доставлять трупы в морг. Приличные «бабки» на этом имеют.
– Если есть кому заплатить.
Виктор уже не слушал. Побежал за угол, где мелькали белые халаты и где, как он знал, находился запасный выход из гостиницы. Дверь была открыта, и в неярком свете лестничной клетки Виктор увидел, как санитары дружно подняли брезентовые носилки, при этом что-то с громким стуком упало на мостовую.
Непейвода нагнулся поднять и едва не отдернул руку: это была нога. Протез.
– Товарищ, не мешайте! – прикрикнула врач «скорой», полная блондинка с сигаретой в накрашенных губах. – Может, мы еще вытащим этого парня. Жалко мне его – инвалид, и так уже в жизни натерпелся.
– Что с ним? Я веду следствие, – удержал ее Виктор за полу халата, – и мне нужно знать.
– Перелом височной кости, и наверняка ушиб головного мозга, парень без сознания, – на ходу сказала блондинка. – В больнице вам уточнят. А сейчас верните протез на место и не стойте на дороге.
Санитары отработанным движением задвинули носилки в машину. Угол простыни отвернулся, и Виктор мельком увидел поцарапанную скулу потерпевшего. Дверцы захлопнулись, и карета «скорой помощи» рванула с места.
Возле милицейского «Москвича» эксперты все еще продолжали захватывающий разговор о том, что выгоднее для «скорой»: лечить больных или возить мертвых?
– С покойника много не возьмешь, – сказал «техник».
– Ну, это как посмотреть, – со знанием дела возразил «судмед». – К тому же есть безутешные родственники.
Виктор вспомнил бледное лицо парня, лежавшего на носилках, стук протеза о булыжник мостовой.
– Вот что, – сказал он экспертам, – заканчиваем перекур. На лестнице я видел пятна крови, надо сделать смывы. Посмотреть отпечатки пальцев на стене и на перилах. А судмедэксперт пусть свяжется с больницей, уточнит диагноз и состояние потерпевшего.
Бригада приступила к работе.
…Эрика Тынсон задернула занавеску. Она видела, как «скорая» увозила Герку Дымова, слово в слово слышала разговор под окном своего номера и теперь ощущала внутреннюю дрожь. Руки были словно ледышки.
Девушка прошла в ванную, включила горячую воду и долго грела руки. Потом закрыла кран и пошла сама искать следователя, чтобы дать показания.
На экзаменах она всегда отвечала первой, получая лишний балл за смелость.
Глава 23
«Кто – что – где – с чьей помощью – для чего – каким образом – когда?» – Непейвода не забыл семичленной формулы, якобы помогавшей найти ключ к разгадке любого преступления. Интересно, что придумали ее еще древние римляне.
Так объясняли, с чего нужно начинать при любом расследовании, в Стрельнинской средней школе милиции. Теперь, сидя в кабинете администратора, он пытался применить «римский семичлен» на практике, опрашивая должностных лиц, а за ними и всех проживающих в гостинице.
«Когда?» – с этим почти все ясно. Горничная Ермишина, дежурившая по этажу, позвонила в милицию в пять минут первого. Она услышала шум на площадке лестницы у запасного выхода и сначала подумала, что споткнулся кто-то из подгулявших посетителей бара.
– Финны, они же, знаете, пьют до бесчувствия, стоит им пересечь границу, а наша гостиница первая на пути в Петербург, – пояснила она.
Непейвода кивнул. Конечно, он это знал. Как знал и то (подоспевший участковый инспектор успел рассказать), что обслуживающий персонал «Спутника» нередко с выгодой для себя использовал беспомощное состояние постояльцев. А горничные здесь не только застилают постели, но и готовы при случае в них нырнуть.
– Продолжайте, – попросил Непейвода, незаметно разглядывая горничную. На представительницу древней профессии она не походила. По облику – скорее школьная учительница. Зачесанные назад волосы оставляют открытым высокий лоб, черты лица классически правильные, ненакрашенные губы строго поджаты, над верхней – родинка.
А так женщина очень даже ничего. Вся из себя. Вполне симпатичная, и фигура классная. У такой учительницы Непейвода не отказался бы походить в учениках.
– Я бы все равно пошла на шум, – рассказывала между тем Ермишина. – Дежурных на этажах для экономии сократили, теперь с горничных за каждую мелочь спрашивают. Да и постояльцы наши, сами знаете… Но тут как раз закипел чайник – он у меня со свистком – и я побежала в подсобку. Когда вернулась, возле моего столика ждала девушка из седьмого номера. Она и сказала мне про Дыма.
– Дыма?
– Так мы звали Дымова в школе. Я сразу вызвала «скорую помощь», позвонила в милицию. Потом взяла аптечку, хотела перевязать ему голову, но не смогла, разнервничалась. С детства страшно боюсь крови. Позвала эту девушку, Эрику…
У переводчицы Эрики Тынсон, которую Непейвода по ее просьбе опросил сразу по прибытии в гостиницу, нервы были покрепче. Она показала, что примерно без четверти двенадцать хватилась своей сумочки и вспомнила, что забыла ее на стойке в баре. Сумочка действительно оказалась там. (Потом бармен подтвердил этот факт.) Возвращаясь в свой номер, Эрика услышала стон со стороны лестницы пожарного выхода, увидела Дымова и поняла, что дело неладно. Попросила горничную срочно вызвать «скорую».