Без срока давности
Шрифт:
Дымов сделал еще глоток пива. С отвычки немного шумело в голове.
– Мертвый солдат, стрелявший в меня из пещеры, был в мундире английского экспедиционного корпуса, – сказал он.
Шредер понял фразу по-своему:
– Да, англичане производят хорошее сукно. Служит без износа. В телерепортажах из Кабула я видел мальчишек в старых английских френчах. Говорят, моджахеды и старинное оружие использовали?
– Да, случалось. Английские винтовки «Ли-Энфилд». И вот пример эффективности этой «пушки», – криво усмехнулся Герка, постучав по протезу.
Шредер прижал его ладонь своей:
– Гера, мы оба
– Протез обычный, Гельмут. Заводской.
– Не верю! Не может обычный человек с обычным протезом танцевать и ездить на велосипеде!
– А я и есть необычный меня зовут здесь Афганский Борзой.
Шредер подошел к холодильнику, достал новую коробку с баночным пивом. Дымов покачал головой:
– Я пас. Завтра на работу.
– А где ты работаешь?
– Я – велорикша, – не без вызова сказал Герка. – Работаю через день с напарником. И теперь нас уже не считают придурками.
– Велорикша? – замер Шредер. – Бедная моя голова! Где я – в Индии или в России?
– Господин Шредер, – вмешалась в разговор Эрика, – именно Россия – Страна чудес, а вовсе не Индия. И с протезом… Насколько я могу догадаться, тут сам господин Дымов что-то схимичил. Правильно, Герка?
– Да нет, протез стандартный, только чуть облегченный. Все дело в креплении. Вот оно действительно моей конструкции.
– И твое изобретение признали? – спросил Шредер.
Герка опустил голову. Мудрецы из научно-исследовательского института никак не могли согласиться, что «крепление по-Дымову» превосходит их более сложные разработки. Все тянулась и тянулась канитель, бесцельная переписка. А тысячи людей, которым новое бедренное крепление протеза могло бы подарить свободу передвижения, маялись с костылями.
Гельмут Шредер недолго раздумывал, узнав печальную историю изобретения.
– Господин Дымов, делаю официальное предложение. Я помогу вам получить патент на ваше крепление в Германии, и моя фирма спортинвентаря тут же разворачивает производство.
– А потом вы за валюту продаете в России мое же крепление, – продолжил Герка. – Гельмут, мы с тобой как будто подружились, но… Принять твое предложение я не могу!
– Пятьдесят тысяч евро плачу сразу. А в качестве декларации о серьезности намерении – мой «шевроле». Завтра же отдаю ключи.
Слышали бы это предложение в НИИ протезирования! Дымов улыбнулся и покачал головой.
– Но почему?! – взорвался невозмутимый Шредер. – Разве я предлагаю мало?
Эрика Тынсон фыркнула как рассерженная кошка на которую никто не обращает внимания, и насмешливо пояснила:
– Ему за Отечество обидно!
– Не пойму, что в этом плохого? – обернулся к ней Дымов. – Уже и так Россию поносят все, кому не лень. Действительно обидно.
– А мне обидно за тебя, Дымов, – сказала Эрика. – Если крепление в самом деле настолько простое, у тебя могут позаимствовать идею. Повторишь судьбу изобретателя спичек Шарля Сориа, который не получил ни гроша. Хорошо, что его однокашник стал президентом Французской Республики и пристроил Шарля на старости лет заведовать табачным бюро. А у тебя, Дымов, есть в друзьях потенциальный президент?
Герка задумался. Перед глазами промелькнули лица боевых товарищей, однокашников по Сызранскому училищу военных летчиков. Мужественные парни,
О чем он и сказал Эрике, добавив;
– Мои друзья пилоты. А президент – Верховный главнокомандующий.
– Значит, не заведовать тебе табачным бюро, – констатировала Эрика.
– Тем лучше, – сказал современный Шарль Сориа. – Я и на дух не переношу табачного зелья, к которому приучил Россию Петр Первый. Это была единственная ошибка императора.
– А твоя ошибка в том, что отказываешься от предложения моего шефа, – убежденно сказала Эрика Тынсон и зябко повела плечами: – Что-то прохладно.
– Сквозняк, – заметил Дымов. – Это просто сквозняк.
Эрика прислушалась. Дверь номера тихонько скрипнула. В этом она могла поклясться. Но вот шаги в коридоре: почудились они ей или прозвучали на самом деле?
Шредер устало откинулся на спинку кресла и задумался. Эстонская переводчица и одноногий русский летчик. Откуда вдруг у них взаимная симпатия? Что может быть между ними общего? Хотя… Еще не так давно они жили в одной стране. Да и мать у Эрики русская. Все здесь перемешалось, все.
В эту минуту Шредер не испытывал к твердолобому упрямцу Дымову дружеских чувств.
Глава 19 Похищение американской вдовушки
На конкурсе «пышек» Шейла Робинсон заняла бы первое место, будь там главным судьей велорикша Чума. При своем росте метр с кепкой он обожал крупных женщин. Ну а эту, конкретную, вообще спас от смерти. Честно, без дураков.
Сейчас благодарная пассажирка вертелась рядом с Чумой, который пробовал срастить лопнувший тормозной трос. Одновременно он следил, чтобы между ним и Шейлой была велоколяска. Еще раз оказаться в благодарных объятиях американской медведицы? С удовольствием!.. Только Чума за себя не ручается. И придется снимать вторую серию фильма «Грандиозное похищение американских девушек».
Шейла расстегнула молнию на сумке и решительно обогнула трехколесное сооружение. Сумка была внушительных размеров, как и сама владелица, чей мощный бюст заслонил Силкину перспективу площади. Впрочем, что мог там он увидеть, кроме фасадов с освещенными окнами? За окнами тоже сплошная скука: унылые горожане балдеют у телевизоров, втайне мечтая о серо-зеленых купюрах с портретами американских президентов.
Внезапно Чума понял, что лично его доллары сейчас мало волнуют. Как велорикша, он «бомбил» интеротель «Спутник», поэтому валюта имелась. Да и как без нее, если любимые им малосольные огурчики в туристский сезон продаются на рынке только за «конвертируемую». Но разве можно оценить малосольным огурчиком тот страх и отчаянный напряг, когда Силкин уходил от столкновения с выскочившей наперерез поливальной машиной? Он принял нестандартное решение: вместо того чтобы прижать ручной тормоз, крепче налег на педали. Коляска просвистела в сантиметре от голубого капота и понеслась дальше. Остановилась только на площади, где и разворачивалось сейчас действо под названием «Награда нашла героя».