Бездомыш. Предземье
Шрифт:
— А за руку не переживай. Халаша на ноги подняли и Айка починим. На одарённого лекаря деньги есть…
— Что?! — вырвалась Лина из моих объятий.
Но в этот момент к лагерю как раз подошли несущие Айка оргары, и женщина, позабыв про меня, бросилась к сыну.
— Сынок! Айк! — подлетела она к остановившимся снежникам.
— Что с ним? Как он? — всего на шаг отстала от Лины заплаканная Вея.
— Тише, женщины, — остановил их старший оргар. — Он спит.
Ну, хоть Айку повезло. Спрятался от матери в мире снов. И отлично. Не нужны
Айк проспал весь остаток дня, ночь и большую часть утра. К тому времени Лина уже успокоилась и сумела утешиться мыслью, что сын-калека — это куда лучше, чем сын-мертвец. О чём они говорили после его пробуждения я не знаю. Мы с Туменом как раз ходили в тот момент к крепи — взглянуть на орду.
Хорты явились с рассветом, и было их много. Тысячи серых копошащихся пятен растеклись по долине внизу. Часть пошла дальше, другие остались и долбят большими камнями ворота. Сверху оргары швыряют в них более мелкие. Штурм только начался, но уже ясно, что прорваться в долину у хортов не выйдет. Скальная стена чересчур высока, чтобы можно было забраться наверх, строя живые лестницы, а надумает враг подтащить к воротам таран, так оргары подготовили просто огромную кучу камней, которую в любой миг могут обрушить вниз, полностью завалив вход в пещеру.
В общем, ни хортам сюда не прорваться, ни людям из долины не выйти. Заперты мы. Только тайные козьи тропы нам в помощь. Но это сначала нужно с кручи отвесной незаметно спуститься — пригодных мест на то несколько есть — и потом на другую подняться, по-тихому низину пройдя. Сложно. Тумен опять повторил, что с детьми такой путь не осилить. Но пока всё равно ждём разведчиков.
— Ну что, друг? Сил наспал чуть? Рассказать готов, как с рукой так вышло? — вернувшись в лагерь, присел я возле Айка. — Ведь не демон выпал. Вижу, много ты времени в Бездне провёл. Лабиринт небось.
Выглядевший чуть лучше вчерашнего парень, опёршись спиной о дерево, сидел на расстеленной шкуре. На обычно весёлом, жизнерадостном лице застыли тоска с равнодушием. А ведь даже в застенках у ярла он всегда улыбался.
— Лабиринт, — вздохнул Айк. — Большой. Очень. Лучше демон бы был.
И такая усталость в глазах, что я вмиг передумал расспрашивать дальше. Отойдёт пусть сначала. Мы теперь никуда не торопимся. Но собравшись с силами, он заговорил снова.
— Я пока никому не рассказывал. Ни мамке, ни Вее. Может и не расскажу никогда. Но ты должен знать… Твой друг — трус. Предатель и трус.
И Айк опять замолчал. Трус? О чём он? От зубана меня тогда остался спасать. В Саноса-подлеца без раздумий стрелу пустил. В форте дрался на стенах, не дрогнув ни разу. А уж кого и как он предать в Бездне мог…
— Я рыдал, Кит. Плакал, как баба. Рыдал и рыдал, пока слёзы не кончились. И я… Я сдался. Понимаешь? Сдался. Лёг на землю и отказался бороться. Тебя подвёл… Вею предал… Я ведь люблю её. Очень сильно люблю. И мать… Я один у неё. Она
И снова мне нечего было сказать. Пускай выговорится. Какое-то пятно чёрное у него к сердцу прилипло. Плохо другу. Сам себя винит в чём-то. Помочь надо.
— Слабак я… И трус. В двух шагах от победы сложил лапки кверху. До выхода было рукой подать. На четвереньках ползти надо было. Зубами за камень цепляться. А я обрыдался и лёг умирать. Самому от себя теперь тошно.
— Хватит! — не выдержал я. — Вышел из Бездны? Прошёл испытание? Дар получил? Остальное не важно. А ну соберись и нормально рассказывай, что там да как. Какой дар-то хоть?
— Да откуда я знаю? — отмахнулся Айк.
По скривившемуся лицу сразу ясно, что ему безразлично и это. Сломала друга Бездна. Вместе с рукой кусочек души отобрала. Ну ничего. Излечим. А про дар я, конечно, спросил… В глухом месте-то.
— Наберёшься сил, сходим на гору — узнаем. На краях долины дар действует.
— Сходим, сходим, — равнодушно покивал Айк. — Только ни один дар не утешит, если сам себя презираешь. И зачем я только в эту проклятую Бездну полез… Никогда больше… Следующая меня точно убьёт.
— Да рассказывай уже, что там было, — не вытерпел я. — Хорош стенать. Вспомни Айка, который, ни моргнув глазом, в нору шагнул. Возьми уже себя в руки.
Про руки прозвучало не очень. Парень вздрогнул и перевёл взгляд на уродливую культю.
— Тьма догнала меня, — произнёс он печально. — Там нельзя останавливаться. Тьма всегда за спиной. Зовёт, шепчет. Не знаю сколько дней я не спал. Много. Кажется, целую вечность бродил там.
Айк прервался, взял флягу с водой, что лежала с ним рядом, сделал несколько жадных глотков и вернулся к рассказу. Наконец-то, он нашёл в себе силы поведать про выпавшее ему испытание.
Лабиринт. Обычный, не как у меня в темноте — бесконечные коридоры, перекрёстки, развилки. Айк ставил отметки, как я научил, находил тупики, возвращался, обследовал проход за проходом. Но первый же привал показал, в чём подвох.
Стоило, усевшись на каменный пол, начать есть, как позади Айка коридор, по которому он пришёл, начал заполняться густым чёрным дымом. Клубящаяся стена тьмы медленно ползла по направлению к парню. Пришлось быстро закинуть припасы обратно в рюкзак и двигаться дальше.
Скорость чёрного дыма была невелика, так что даже шагом Айк спокойно оторвался от тьмы, отставшей после первого же поворота. Подгонялка. Как в той норе, когда Ло прыгал по столбам, решая задачи на счёт. Айк сразу это понял и потому не сомневался, что входить в чёрный дым нельзя.
Очередной привал оборвался, ещё толком не начавшись. Стена тьмы, оставшаяся по прикидкам Айка далеко позади, внезапно выросла у него за спиной всего в паре десятков шагов. Значит, дело не в скорости. Хоть иди, хоть бегом беги, а решишь остановиться, как подгонялка тут же появится у тебя за спиной.