Бездомыш. Предземье
Шрифт:
— Ну что, вождь? Ещё двумя пернатыми ворюгами меньше. Получай свою долю.
Протягиваю Тумену пару бобов. У нас договор — ему треть добытого. Это — плата за выделенную охрану. Да и охочусь как-никак в землях клана. По мне, так вполне справедливая плата. Больше — было бы жадностью с его стороны. Всё же я хищников выбиваю, отчего и так польза оргарам.
— Бобы, орлы… — задумчиво пробормотал Тумен, убирая полученное. — Скоро бобы будем жрать вместо мяса. Плохо отец рты считал, когда всех пускал. Сами — бобы, а гостям — орлиные
Я напрягся. Не первый раз уже снежник при мне начинает разговор про еду. Видать, и правда, Лютен слишком много гостей к себе принял. Не тянет клан. Но ничего. До конца нашествия недолго осталось — продержимся. Если что, и действительно, бобами будем голод утолять, как Айк в лабиринте.
— Но то твоих не касается, знатный — улыбнулся Тумен. — Твоим людям мясо с молоком я всегда найду. Как и ещё парочке важных гостей. Пойдём, познакомлю. Пока ты охотился, мои разведчики кое-кого отыскали в горах. Будешь рад.
Ого! Это кто же меня может порадовать? Имперцы какие-то что ли?
— Не томи. Кто?
Тумен хитро прищурился.
— Фатои. И не из последних. Говорил же, что тебе лучше дело своё с кем из них на Большой земле обсудить, а не сразу на остров плыть. Вот и подвернулся случай. Старшина ватаги. Продавшийся. У себя за проливом большой вес имеет. Рабаней звать.
— Ну здоров, Китар-смерть, — протянул мне волосатую лапу фатой. — Каюсь, ожидал кого постарше увидеть. Больно вождь тебя нахваливал. Каюсь, не вижу я в тебе могучего воина.
Будто я в нём вижу. Сутулый, худой, всего на полголовы выше меня и мохнат, что твой хорт. Чёрный волос торчит отовсюду. И плечи, и грудь, и спина. Даже пальцы у него волосатые. Голова — то отдельное слово. Где грива в бороду переходит и не поймёшь сразу. Из-под усов рта не видно, даже когда говорит. Бровь одна на весь лоб. Не охотник, а чудо-юдо лесное.
— Могу показать, — пожал я плечами. — Всего и делов-то — из избы выйти. Размяться я завсегда не против.
— Во дерзкий! — хохотнул второй фатой зычным басом. — Ну прямо мой младший.
Этот уже, в отличие от своего друга, воином как раз-таки выглядел. Ростом с Тумена, шириной плеч в Маскара. Худощав только чуть — не торчат буграми мышцы, как у названных снежников. Впрочем, может, просто поголодать им пришлось. Кто их знает, сколько они по горам бродят.
— Не сейчас, — отмахнулся Рабаня. — Мы с дороги. Каюсь, лениво руками махать. Давай, по делам потрём лучше. Тумен сказал, у тебя ко мне дело есть.
Шустрый вождь у оргаров. Всё решил уже за меня. Спасибо, хоть про мою благородную кровь промолчал. Мол, твой секрет — сам им расскажешь, если нужным сочтёшь. Не сочту. И, надеюсь, Ло тоже. Долго бес был не нужен мне, но сейчас его время пришло. Сложные переговоры вести — это к нему.
— Есть, — кивнул призванный бес. — А к тебе или нет, сам решай. Мы как раз на Фат шли, когда всё началось. На житьё у вас одну семью пристроить хочу. Пара баб, да дюжина с хвостом детворы. Деньги есть.
Бровь Рабани изогнулась.
— Батраки что ли беглые? У нас, как бы, не приют для обездоленных
— Не, ну если деньги есть… — покосился на друга второй фатой.
— Ой, Брант, — скривился волосатый. — К выборным по такому вопросу надо с такими деньгами идти, что проще купить себе вольную. Больше дюжины душ… Тут десятком золотых не отделаешься. Откуда у мальца такие деньги?
Всё же не так уж и много успел рассказать им про нас Тумен. Кстати, чего это князь спит на шкурах под открытым небом, а этим двоим целую избу выделили? Надо было спросить у вождя прежде, чем тот ушёл, оставив нас болтать с глазу на глаз.
— Десяток золотых — не проблема, — тоном заправского богатея заявил Ло. — Но там кроме денег ещё кой-чего есть. В семье два одарённых. Небось, одарённых-то гнать ваши не станут.
Единая бровь Рабани вновь изогнулась. В этот раз вопросительно, задравшись с одной стороны.
— Что за дар? — опередил своего старшину Брант.
— Ну, один мой, — ухмыльнулся бес. — Я ведь тоже на Фат иду. Ватагу свою собрать думаю.
И вот тут пришло время мне удивляться. На последних словах беса фатои дружно прыснули в бороды. Тумен, что же? Даже про мой дар им не успел рассказать? Чего они ржут?
— Что смешного? — нахмурился Ло.
— Извини, Китар, — прокашлялся Рабаня. — Ты, может, и смерть, но смерть больно юная. Как бы ты хорош в бою не был, какой бы сильный дар не имел, из наших никто за тобой не пойдёт. Фатои — слишком гордый народ. Каюсь, самый последний охотник у нас и тот нос задирает. Ты впредь лучше про собственную ватагу молчи. Засмеют.
Подвинься, Ло! Надо мной тут смеются!
— Ну, то мы ещё посмотрим, — изгнав беса, процедил я сквозь зубы. — На Фате, поди, каждый старшина, и хозяев леса охотой брал, и вождей клановых голыми руками убивал в поединках, и старых хортов десятками резал. Куда мне до вас-героев былинных, мальчишке сопливому.
Примолкшие фатои переглянулись. Не верят. Ну ничего. У них ещё будет время поспрашивать про меня.
— А дар… Увы, показать не могу. То на самый верх идти надо. Кабы не глухое место здесь, срубил бы вам сейчас без топора пару сосенок. Мне, хоть дерево, хоть камень, хоть человек али зверь — всё едино. От моих незримых клинков самый крепкий щит не спасёт. Боевой дар. Сильнее не видел ещё.
Ну что? Теперь не смешно уже? То-то же. Интересно послушать, чем сам волосатик владеет. Небось, ерунда какая-нибудь. Но сначала добью их.
— А второй одарённый наш — лекарь.
И на кой мне Ло? Виноват, ошибся — разве же это сложные переговоры? Вон у дядек как глаза вспыхнули. Лекари везде нужны. Фат — не исключение.
— И чего время тратил? — расплылся в довольной улыбке Рабаня. — Надо было с Лекаря и начинать. В лучшем виде устроим. И дом найдём, и цену собьём. Теперь бы только до моря добраться. Каюсь, шибко мы по дому соскучились. Сходили в поход до нашествия называется. В одной лодке теперь мы с тобой, Китар-смерть. И застряли здесь, и ватагу потом предстоит набирать, как неведомо.