Бездушные. Искупление
Шрифт:
Глядя на неё, я словно заново учусь дышать. Она рядом, она цела и всё так же прекрасна. Моя женщина. Моя страсть. Мой порок. Моя истома и Ахиллесова пята. Мне кажется, что я поседел, пока искал тебя...
Натягиваю светлое одеяло на её плечи, и как можно тише поднимаюсь на ноги и цепляю список медикаментов, что оставил врач. Пробегаюсь глазами по предсказуемо корявому почерку Анатолия, и, конечно же, ничего не понимаю. Сворачиваю лист вдвое и прячу в кармане брюк.
– Пап?
Оглядываюсь на Агату. Девушка спит, но её бровки недовольно
Снова приближаюсь, и на этот раз опускаюсь на кровать, усаживаясь на краю. Хочу снова накинуть на неё одеяло, но девушка взбрыкивает и отворачивается от меня, демонстрируя мне свою хрупкую спину и поджимая коленки к груди. Длинная сорочка задирается до бёдер, обнажая стройные ножки с молочной кожей. А моя рука зависает в воздухе, так и не добравшись до одеяла.
Пальцы покалывает от желания прикоснуться. Провести дорожку от щиколотки к ягодицам... я всё так же сильно хочу её. Ни одна женщина за этот год не смогла заменить мне её. Ни одна не сравнится с этой строптивицей. Ни одна не вызывала во мне такой ураган эмоций.
– Папа...
Снова зовёт отца. Что тебе снится, Снежок? Интересно, ты знаешь о том, что твоя мать тебе вовсе не мать? Наверняка знаешь. Ведь все документы были в той машине. В той развалюхе, на которой ты уехала, оставляя мне клубы пыли и дыру в груди...
Чертыхаюсь чуть слышно, и всё же хватаю ткань и снова натягиваю на неё. Поднимаюсь на ноги и так же тихо выхожу из спальни. Ей нужно окрепнуть и набраться сил. Они ей, ой как понадобятся...
***
Агата
По-моему, я просыпалась несколько раз. И каждый раз я чувствовала тошноту. Поэтому, не раздумывая, снова закрывала глаза.
Сейчас, открыв их в очередной раз, убедилась, что тошноты больше нет. Поднялась с кровати и схватилась на виски. Их обжигало стреляющей болью, которая отзывалась поочередно то в глазах, то в затылке.
Просидела так пару минут, выжидая облегчения, которое отказывалось приходить, и всё же открыла глаза. Тут же наткнулась на стакан с водой и пару таблеток на прикроватной тумбочке.
Прогнала сомнения, и сгребла пилюли в ладонь. Забросила в рот, убеждая себя, что это не наркотик и не отрава. Собирая по крупицам последние события.
Так это правда? Осматриваю комнату, находя теперь здесь всё до боли знакомым. Николас. Он нашел меня? Вытащил?
Только вот, для чего? Неужели после того, что я сделала, он спас меня? Простил или наоборот? Как бы то ни было, пока что я не знаю, чего мне ожидать. И если уж откровенно, у меня кровь леденеет от ожидания встречи с ним. Мне всё так же безумно страшно...
И Анна... это странно. Её такое тёплое отношение. Я запомнила её холодной и не щедрой на эмоции и жалость женщиной. Даже несмотря на то, что она в своё время подарила мне шанс на побег...
Чувствую себя слабой и разбитой. Словно выжатый лимон. Лишь корочка да косточки... и те потрескавшиеся.
Кое-как собираюсь с силами и тяжёлыми
Подхожу к умывальнику и натыкаюсь на своё отражение. Ничего нового. Всё так же плачевно... открываю кран с холодной водой и набираю пригоршню, окуная в неё лицо. И так несколько раз. Выдавливаю на ладонь жидкое мыло и вспениваю на пальцах. Снова умываю лицо, оттирая от него усталость и остатки сна.
Вспоминаю, что мне снился отец. Он сажал меня в поезд, а я почему-то не понимала, почему он не едет со мной. Звала его из окна вагона и махала рукой, подгоняя. А он просто улыбался...
Ополаскиваю кожу, чувствуя как она скрипит под пальцами. Выключаю воду и, упираясь ладонями в белоснежные края раковины, вновь выпрямляюсь перед зеркалом.
Вздрагиваю, когда по бокам от моих рук ложатся чужие. Смуглые, длинные пальцы, покрытые черными рисунками...
– Ола...
Знакомый голос, от которого на моём затылке зашевелились волосы, а вдоль шеи пронеслись крупной дрожью мурашки. Встречаюсь в отражении с зелёными глазами. Всё такими же хищными и опасными. Теми самыми, которые каждый раз выбивают почву из-под моих ног.
Николас
Она даже не оборачивается. Впивается в моё отражение затравленным взглядом. Я вижу, как под тонкой тканью сорочки вздымается её грудь. Высоко и рвано.
– Я же говорил, что найду тебя, Снежок.
– Прикрываю глаза и, наконец, касаюсь её кожи пальцами. Такая мягкая. Бархатистая. Провожу по её руке линию до плеча и чувствую под пальцами дрожь.
– Я так скучал, Агата... а ты?
Девушка продолжает молчать. Не отрывая взгляда от моих пальцев, она чуть приоткрывает рот. Словно хочет что-то мне сказать, но никак не осмеливается. Опускаю голову, склоняясь над её плечом, и невесомо касаюсь губами сладкой кожи.
Бляяя... бля, бля, бля... это чистейший кайф. Это взрыв в башке и волна экстаза, что накрывает крышу, которая уже давно пошатнулась...
– Нико...
– Шепчет моё имя, уводя плечо.
Я позволяю ей ускользнуть и выкрутиться. Но тут же делаю всё, чтобы она оказалась ко мне лицом. Попалась.
Она смотрит на меня испуганно. Брови стали прямыми, а между ними залегла морщинка. Кусает губы, будто не понимает, что этим движением сама включает счётчик с обратным отсчётом.
– Я не собираюсь тебя казнить, Снежок.
– Выжимаю из себя улыбку, чтобы скрыть похоть.
– Я не для этого тебя искал.
– Для чего же?
– Я уверен, что этот вопрос ей дался очень нелегко.
– Чтобы жить самому.
– Мои руки сейчас живут отдельно от головы. Потому что я не могу это контролировать. Это сильнее меня.
Опускаю ладонь на тонкую талию и притягиваю её к себе, вырывая из девушки тихий вдох. Она тут же упирается кулачками в мою грудь. Зря...
– Я поцелую тебя.
– Ставлю перед фактом, заранее зная, что отказ не приму. Я слишком долго этого ждал.
Второй рукой обхватываю её подбородок, задирая голову выше, и чувствуя её горячее дыхание.