Бездушный
Шрифт:
Мы говорили долго. Не менее часа. Прийти к взаимоприемлемому соглашению оказалось непросто. Господа командоры торговались, словно барышники на лошадиной ярмарке. Я соблазнял их перспективой контроля южного побережья Империи (после её разгрома, естественно). Они ссылались на «объективные» трудности, отсутствие средств и сложность логистики.
В целом, как и предсказывал «вор», в сторону соглашения и совместных действий склонялись Шандор и Гарсиа. Колебались между неприятием и поддержкой авантюрного плана Бунтао с Рионцо. Дегриньи выступал категорически против. И мы с Аршафом
Нужный момент наступил, когда я почти отчаялся ждать и был готов уже внаглую спровоцировать этого любителя кружев...
— Может быть, хватит уже, господа командоры, слушать этих двоих?! — прорычал обладатель щёгольских усиков, опершись кулаками на стол и нависнув над ним, словно великий завоеватель над картой мира. — Всё, что они говорят, ложь. От первого до последнего слова.
— Серьёзное обвинение, — нахмурился председатель Совета. — Можете доказать?
— Могу! — напыщенно заявил Дегриньи. — Читайте! Донесение из Пустограда.
Он, словно заправский шулер, выудил из рукава свёрнутый в трубочку свиток и катнул его через стол.
— У вас в Пустограде осведомитель? — невинно поинтересовался командор Шандор. — Насколько ему можно верить?
Нарушитель спокойствия быстро зыркнул глазами в темноту за сидящими напротив «коллегами» и нехотя пояснил:
— Он не осведомитель. Точнее, это не мой осведомитель. Просто нам удалось... перехватить это донесение. Оно адресовалось имперцам.
— Почему вы не сообщили об этом раньше? — продолжил допытываться оппонент.
— Не успел, — процедил сквозь зубы усач. — И вообще, какая к демонам разница, кто, почему, зачем? Вы лучше читайте, что там написано...
Командор Гарсиа развернул свиток. Прочёл. Передал сидящему рядом Шандору. Затем с донесением ознакомились двое других командоров.
— Знаете, что там написано? — взглянул на нас Гарсиа, когда свиток вернулся к нему.
— Понятия не имею, — пожал я плечами.
— Очередной навет, как обычно, — фыркнул напарник, складывая на груди руки. — На меня, например, доносы, бывало, сотнями приходили, и ничего — жив.
— Здесь говорится, — просветил нас глава собрания, — что те предложения, что и нам, вы направили чернокнижникам, и те согласились.
— Чернокнижникам? Согласились? — вскинул я брови.
— Да, — кивнул Гарсиа. — В бумаге написано: вы предложили им взять под себя порт-гавань Горки и всё побережье южнее Урочища в обмен на поддержку в войне с Империей. То есть, практически то же, что предложено нам. И если это действительно так, то мы и южане рискуем ввязаться в войну друг с другом, чтобы забрать себе приз, который вы обещали обоим. Один и тот же товар, проданный двум покупателям... за такое, как вы понимаете, простым извинением не отделаешься. Как, в общем-то, и деньгами.
После этих слов темнота возле стен отозвалась шорохом вынимаемых из ножен клинков.
Мы с «вором» переглянулись.
— Покажешь им наш аргумент? — «лениво» поинтересовался я у напарника.
—
— Что это? — нахмурился Гарсиа.
— Подпись на документе видите? — развернул я бумагу и продемонстрировал её всем членам Совета. — Узнаёте?
— Это же... печать Дегриньи. И почерк, — признал очевидное Шандор.
— Дайте! Дайте сюда! — требовательно протянул руку к свитку усатый шёголь. — Я хочу посмотреть на эту подделку.
Я покачал головой:
— Увы, командор, это невозможно. Прежде чем вы коснётесь его... если вообще коснётесь, я должен раскрыть Совету его содержимое.
— Ты не посмеешь, щенок! — прошипел Дегриньи.
— Посмею, господин командор, — изобразил самую гадливую, какую только возможно, улыбочку. — Ещё как посмею. Особенно, после всего, что вы тут наплели обо мне и моих друзьях...
— Сядьте! — рявкнул председатель Совета на вскочившего и потянувшегося к мечу «петушка» и, убедившись, что «пожелание» выполнено, повернулся ко мне. — Мы слушаем вас, господин Краум.
Я мысленно усмехнулся и в пару к «познанию» подключил рунную запись «иллюзия». Потому что читать компромат самому — это слишком банально. А вот если его прочитает автор письма, да ещё с выражением, бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, ему обеспечены.
«Приветствую вас, мой добрый друг! — проговорило появившееся над свитком объёмное изображение Дегриньи. — Спешу сообщить: ответ на ваш предыдущий запрос — положительный...»
Глава 11
— Ну? И как вы это всё объясните, командор Дегриньи?
Все, кто сидел за столом, теперь стояли, окружённые «группой поддержки».
Как я и предполагал, от каждой большой баталии в зале, кроме самих командоров, присутствовали по три вооружённых бойца. Когда «виртуальный француз» закончил читать письмо, обращённое к великому взиру Тилланда, все батальеры заняли позиции за спинами своих предводителей.
Расклад сил был явно не пользу зарвавшегося Дегриньи. Он и его конфиденты, хотя и держали в руках оружие, но применять его пока не решались, даже против меня с «вором». Оно и понятно. Четверо против восемнадцати — не та ситуация, чтобы продолжить гнуть пальцы и полагать себя хозяином положения.
— Так я жду ответа на поставленный мною вопрос, — повторил председатель собрания, точь-в-точь как Жорж Милославский из старой советской комедии.
«Французик» молчал.
Да и что ему было сказать после вываленных на стол «аргументов» в виде его письма к чернокнижникам?
Береговое братство, как помнил я ещё по земной истории, на дух не переносило тех, кто начинал жрать в одну харю. Да, любой из пиратов мог быть откровенным подонком, не делиться награбленным, подсиживать конкурентов, отнимать добычу у более слабого, предавать своих же подельников — всё это сходило с рук и называлось ловкостью и удачливостью. Не прощалось только одно: когда кто-то пытался стать самым главным в песочнице. И уж тем более при помощи злейших врагов всякого честного флибустьера.