Безликая женщина
Шрифт:
Айслинг сомневалась, что женщина перетрудилась от этого, но не стала исправлять служанку. Отдельная комната была чудом. Она могла бы оказаться в конюшне.
Выдохнув, задев этим волосы, упавшие на ее лицо, она ждала, пока служанка пролезет в брешь, а потом протиснулась сама в дверь, что застряла, открывшись наполовину. В этом замке ничто не работало так, как должно было. Даже двери не открывались так, как ожидалось.
Комната была по-своему примечательной. Паутина висела с потолка, маленькие пауки бегали по нитям. Кроваво-красный
Комната была скромной, и тот, кто привык к местам лучше, заметил бы трещины на полу, летающую пыль и зеленый оттенок воды. Но Айслинг родилась в тени обоих миров. Для нее не было комнаты лучше.
Служанка строго смотрела на нее.
— Ну?
Айслинг моргнула.
— Что, ну?
— Подходит, или мне сказать госпоже поискать вам другую комнату?
Это явно была проверка. Герцогиня была слишком умной, чтобы дать ей лучшую из доступных комнат. Айслинг была уверена, что эта комната была из худших, но хотела сохранить главенство в споре.
Она улыбнулась, хотя служанка и не видела, и прижала ладони к груди.
— Это прекрасно подойдет. Мне взбить подушки?
Служанка напряглась. Айслинг ухмыльнулась и бодро прошла к кровати. Она не боялась труда, и если они не хотели убирать в ее комнате, она справится сама.
Она схватила первую подушку и ударила по ней. Пыль поднялась в воздух, белая, как облако, ударила по ее носу с удивительной силой. Она отшатнулась, много раз чихнула, пока воздух не прояснился.
Служанка прикрыла рот и захихикала.
— Ого, — выдохнула Айслинг. — Как давно не трогали эти подушки?
— Около половины века, мадам.
— Понятно, — она опустила подушку и осторожно попятилась. — Тогда оставим их там. И, прошу, не зови меня мадам. Я не такая.
— Вы с Неблагим принцем. Вы такого же ранга, как герцогиня?
— Вряд ли. Не слышала, что он звал меня служанкой? — она с трудом не скривилась. — Я — не леди.
— Странно, что госпожа дала вам служанку.
Да, но Айслинг не собиралась поощрять болтовню. Она кивнула и указала на дверь за служанкой.
— Если ты не против, я хотела бы отдохнуть. Путь был долгим.
— Уверена в этом, — служанка указала на камин. — Если ты — служанка, то, может, там лечь лучше, чем на подушки.
— Не указывай.
Служанка ушла с уцелевшей гордостью. Айслинг не могла так сказать про свою.
Она посмотрела на гору подушек, тело желало хоть миг невесомости. Как давно она не спала в кровати?
Качая головой, она прогнала мысль. Она спала на полу почти всю жизнь. Было странно переживать из-за кровати.
Айслинг посмотрела на дверь, гадая, как скоро фейри попытаются шпионить за ней. Она не могла начертить руны на полу. Их легко найдут, и герцогиня не будет рада испорченному полу.
Она схватила ближайшую свечу и обошла
— Огнем я тебя ограждаю. Оберегай это место от злой воли и тех, кто хочет мне навредить.
Айслинг повторила жест с брызгами затхлой воды, своим дыханием и оставшимися огрызками яблок из сумки. Этого было мало, но это было хоть что-то. Она ощутила, как золотой свет чар поднимается с ее головы до потолка.
Теперь она могла уснуть.
— Неблагой тебя разбаловал, — ворчала она, притягивая ковры к камину. — Ты делала так раньше, сделаешь снова. Глупая женщина. Думать о том, чему не место в голове. Где твоя смелость?
— Да, где твоя смелость?
Айслинг напряглась. Она узнала легкий голос, но не ожидала, что он прозвучит в ее комнате.
Герцогиня стояла на пороге. Она смотрела вверх на узоры в воздухе, которые Айслинг не видела. Хрупкая женщина подняла ладонь и постучала ногтем по чему-то невидимому.
— Неплохие чары, — сказала герцогиня. — Тут не хватает кусочка, — она указала на часть заклинания Айслинг, а потом без проблем прошла в комнату.
Айслинг нахмурилась.
— Всего хватает. Те чары герметичны.
Магия скользила по ее спине, сильная и без изъянов. Она накладывала чары защиты с детства. Она не могла создать чары с дырой.
Герцогиня прищурилась.
— Как интересно. Почему в твоей магии не может быть изъяна? Ты же человек.
Колокольчик звенел в ухе Айслинг. Слова были не совсем правдой. Они были сказаны осторожно, чтобы вытащить тайну. Герцогиня не верила в них и не намекала, что Айслинг была человеком.
Сарказм был самым сильным оружием фейри.
Она развернулась и подняла ладонь, глаз в центре моргал.
— Что ты знаешь?
— Ничего пока что, — сказала герцогиня. — Но хочу понять, что ты такое. Или кто ты, если ты знаешь.
— Ты знаешь, что я не человек.
— Эта мысль возникла у меня, как только ты вошла.
— Жаль, — прорычала Айслинг. — Я думала, никто не может видеть за проклятием, скрывающим мое лицо.
— Любое лицо — маска, как твое проклятие. Мы носим ложные выражения, шепчем тайны и ложь, пока плоть не становится твердой, как камень. Твое проклятие скрывает твою личность, но не душу.
Айслинг выдохнула и опустила руку.
— Не знаю, нравится ли мне это больше, чем то, что мое лицо не видят.
— Можно? — герцогиня указала на камин. — Ты обещала историю, а я редко сплю ночью.
— Почему?
— Кошмары мучают даже лучших из нас.
Айслинг искала во взгляде женщины подсказку о том, что она задумала. Почему герцогиня была тут? Она хотела только историю?
Айслинг было сложно разгадать искаженные слова. Она порой пересекалась с юными фейри, когда те проходили мимо ее хижины. Но они обычно были слабыми и лезли в дела людей, чтобы спастись от скуки. Королевичи были другими. Герцогиня тысячи лет оттачивала навык скрывать правду в сплетенных словах.