Безликий бог
Шрифт:
— Ты хороший воин, Зурих? — спросил он, и в голосе его прозвучала угроза.
— Еще никто не усомнился в этом, — ответил кхешиец, — Из живых.
Кулл, наблюдая за ними, усмехнулся. На его памяти бывало так, что два человека, казалось бы, без особой на то причины испытывали друг к другу сильную неприязнь.
Тангор покрылся красными пятнами, Зурих же сидел, как каменный.
— Ладно, — пробурчал Тангор. — Нам нужны хорошие воины. Но помни! Все здесь подчиняются мне. — Он в упор посмотрел на Зуриха.
— Понятное дело, — равнодушно
— Правильно, — довольно усмехнулся Тангор, повернулся к своим соратникам и сказал: — Уважаю мудрых людей.
Он вроде успокоился, а Зурих бросил на него мимолетный взгляд, и атлант подумал: если бы на него бросали такие взгляды, он всерьез задумался бы о своей безопасности.
Вскоре Тангор поднялся и объявил:
— На сегодня все.
Люди встали и потянулись к выходу. Встал и Бонг.
— Пора на покой, — сказал он Куллу. — Твоя койка в том же бараке, что и у меня. Так что нам по пути.
В ночной темноте люди расходились по своим местам. Ориентируясь по факелу в руках Бонга, Кулл вскоре оказался в одной из казарм. Бонг воткнул факел в дырку в стене:
— Вот тут твое место. — Он показал на одну из коек.
Кулл удивился. Койки тут были двухэтажными. Ими было все заставлено от стенки до стенки. На ближайших спали люди. Несколько одноярусных коек для десятников располагались рядом с выходом. Бонг лег на одну из них и, зевая, махнул рукой в сторону другой:
— Ложись там. Утром на моление…
— Куда?
Но Бонг уже спал. Атлант пожал плечами, лег на свое место И закрыл глаза. Но сон никак не шел. Он вслушивался в сопение и храп спящих людей и вспоминал события минувшего дня
Вскоре его слух уловил доносящееся издалека пение. Он затаил дыхание, пытаясь разобрать слова, но ничего определенного понять не смог. Атлант колебался недолго.
Врожденное любопытство взяло вверх, и, тихо передвигаясь, Кулл выскользнул за дверь, не забыв прихватить меч.
Бесшумной тенью он скользил между домами, направляясь туда, где слышалась мелодия. Пение стихло, но он продолжал двигаться, напряженно вглядываясь во тьму, обходя чуть ли не на ощупь бараки. Внезапно яркая вспышка ударила его по глазам. Он понял, что вышел на открытое пространство. Гигантским прыжком Кулл метнулся под прикрытие ближайшего барака, и пение тотчас же возобновилось. Проклиная себя за неосторожность, атлант выглянул из-за угла.
Его взору предстало большое открытое пространство между домами. Бараки, расположенные в Крепости пятью рядами, образовывали ровные линии, а в самом центре темнело некое сооружение, на верхушке которого что-то светилось. Вокруг стояли люди в черных балахонах. У тех, кто стоял лицом к Куллу, под капюшонами блестели зеркальные маски, и атлант сразу догадался: эти люди — жрецы Лодра.
Жрецы заунывно выводили несколько одних и тех же слов на неизвестном языке. От странной песни у Кулла пробежал мороз по коже. Он передернул плечами и
Люди в черных плащах плавно раскачивали поднятыми кверху руками, в одной из которых у каждого сверкал небольшой жезл. В середину круга, образованного жрецами, вступил еще один человек. Его лысая голова причудливо отражала свет, и Кулл узнал Агира.
Агир внес и свой голос в этот зловещий хор. Он размахивал руками более резко, и пение постепенно убыстрялось и набирало силу. Медальон стал заметно горячее, Кулл поморщился и, к своему удивлению, внезапно понял, что понимает слова, произносимые жрецами.
— О Великий Лодр! Откликнись!
Агир издал невнятный крик, и все замолкли. Налетевший ветер трепал их одежды, но пламя в чаше на странном сооружении даже не дрогнуло. Агир каким-то образом растянул за концы свой жезл, это же сделали и все остальные жрецы. После чего он, вытащив какой-то предмет из-за пазухи, кинул его в чашу. Оттуда повалил густой дым, почему-то зеленого цвета, быстро окутавший все вокруг. Мерзкая вонь заставила Кулла поморщиться.
Разом вскрикнув, жрецы застыли, вытянувшись в струнку и направив свои жезлы в центр. Ослепительно белая молния ударила из чистого неба в чашу, рассыпавшись на множество более мелких молний, которые вошли в протянутые жезлы. Сияние окутало жрецов. Люди вздрогнули, многие покачнулись, а двое чуть не упали. Но тотчас же, воспрянув, они бодрым шагом устремились с площади, на ходу складывая жезлы и пряча их под одежды. Агир же пошел в другую сторону.
Убедившись, что все ушли, Кулл, стараясь дышать не глубоко, так как зловонный дым еще не рассеялся, подошел к сооружению и заглянул в чашу. На ее дне лежал человеческий череп, погруженный в слабо светившийся порошок.
Кулл вернулся в свой барак, надеясь, что никто не заметил его отсутствия, и почти сразу заснул.
*
Из глубоко сна Кулла вырвал чей-то истошный крик:
— Подъем!
Казалось, от крика задрожали стены.
Атлант резко сел и положил ладонь на рукоять меча. Солдаты, спавшие в бараке, посыпались с коек и дружно устремились к выходу.
Кулл поднял ноги, чтобы их не оттоптали.
Бонг же не торопился вставать. Он нехотя потянулся, сел.
— Такой сон был… — мечтательно произнес Бонг.
— Куда это они все кинулись? — поинтересовался Кулл.
— На молитву. Пойдем и мы. Ждать нас не будут, а пропускать не стоит.
Они вышли из барака и направились в сторону площади.
Уже светало. Небо было чистое, и легкий ветерок приятно холодил кожу. Мимо них пробегали солдаты.
Из казарм неспешно выходили десятники, так же как и Бонг, медленно шли вслед.
Вскоре Кулл очутился на площади, где ночью что-то вершили жрецы.
Все пространство уже было заполнено воинами в черных облегающих одеждах, при оружии. Теперь, при свете дня, варвар смог разглядеть странное сооружение.