Безликое Воинство
Шрифт:
— Корабли их и иные машины также из мерзкой плоти, они отчасти взращены живыми, а отчасти как бы сработаны неведомыми мастерами. Демоны Безликого Воинства — это воплощённые призраки наделённых разумом тварей, что жили в незапамятные времена в чрезвычайно удалённом мире, и не то, чтобы какие-то отдельные его части вроде смертоносных орудий, а всё Безликое Воинство в многочисленных его аспектах — доподлинно — величайшая вселенская загадка.
Глядя в лицо колдуна, ставшее на мгновение из свирепого печальным, я понял, насколько искренне он огорчён свои неведением, во всяком случае, я ему поверил. Видимо, желая ещё
— Должен признаться тебе, юный мореход, что разгадать эту загадку не довелось пока ни одному из мудрецов, что мне известны, а равным образом и тем, о ком я знаю, что они подвергали изучению сей предмет, а знаю я таковых весьма изрядное число…
Похоже, колдуна понесло не туда, и я поспешил вернуть разговор в нужное мне русло:
— Как же ты смог сбежать с судна? На чём? — спросил я.
— Я давно изучаю и совершенствую магические искусства, о храбрый мореход, и в миг опасности, когда не видно более иного выхода, кроме поспешного бегства, я могу скрытно переправиться прочь от грозящей мне погибели. Но, поскольку таковое движение отнимает немало моих сил, а вдобавок смущает очевидцев, то в обстоятельствах иных, не грозящих неминуемой и скорой погибелью, я стремлюсь передвигаться вульгарным порядком, не прибегая к подобным уловкам.
— Значит, это правда, что вы можете проходить сквозь запертые двери и глухие стены? — задал я карапу почти детский вопрос. Он как-то сам сорвался с моих губ.
Карап ответил спокойно и совершенно серьёзно:
— С позиций искусства эти прохождения подобны дальним переправам и между ними нет существенной разницы. Они обессиливают мага и применяются лишь тогда, когда нет иного способа попасть в искомое место.
— Но тогда почему сейчас ты плывёшь на этом маленьком плотике, вместо того, чтобы просто переместиться в нужное тебе место? — удивился я.
Карап опустил глаза и глубоко вздохнул.
— На данный момент и при данных обстоятельствах, юноша, мне некуда отправиться, и эта река ничуть не хуже любой иной части узкого и однообразного круга моих альтернатив. Однако, если мы объединим наши усилия, то в этом благоприятном случае круг тот изрядно расширится и в нём может появиться вожделенный нами выход из сложившегося затруднения.
Я не понял тогда, что карап имеет в виду, кроме того, что он намекал на дальнейшие отношения с нами. Но я не стал уточнять. У меня оставалась ещё пара вопросов из тех, что мне следовало задать как офицеру, ответственному за разведку.
— Тебе там встречались какие-нибудь поселения? — поинтересовался я, указав рукой в сторону гор. — Мы предполагаем, что в той стороне должна быть военная база.
— Демоны не строят поселений, ни военных, ни мирных, — ответил карап, очевидно, неверно поняв мой вопрос.
— Но какие-то строения тебе там попадались?
— О да, между холмами в начале предгорий, близ реки, в окружении леса можно встретить большие каменные дома, построенные людьми, — признался карап.
— В них кто-то был? Там были люди?
— Я не посещал те дома, о любознательнейший мореход, и посему не в праве судить наверняка о наличествовании в них селян или иных людей. Но близ тех построек у реки я применил заклятье, вызвавшее распрю внутри самого Безликого Воинства, что переросла в итоге в краткую, но жестокую битву. Бились в ней одни демоны с другими,
«Значит, колдун способен стравливать между собой части одного войска,» — подумалось мне. Вслух я спросил:
— Какие же потери понесли демоны в результате этой битвы? И много ли их там ещё осталось? Сколько у них боевых машин разных типов?
— Радетельный юноша, там всё ещё пребывают гекатоны машин и мириады демонов! Лес в предгорьях вытоптан ими, будто долгими годами его нещадно давило и попирало бесчисленное дикое стадо.
— Известны ли тебе какие-то слабые места у этого «безликого воинства»? — в довершение спросил я у колдуна.
Тот ответил уклончиво:
— Да, таковые места имеются, и мне они ведомы. Но на этот твой вопрос доподлинно лучше будет ответить в форме публичной лекции или иного подробного представления, потому как данный предмет многосложен и требует для удовлетворительного разумения немалого времени и чуткого внимания…
И опять он навязывался нам, по крайней мере просился поговорить ещё с кем-то из экипажа, что отчасти совпадало и с нашими планами. В тот момент я заподозрил, что встреча наша вовсе не случайна и колдун специально появился именно здесь и именно сейчас, чтобы перехватить нас на реке. Возможно даже, что он стравил между собой демонов только для того, чтобы заманить сюда «Киклоп-4».
Но это уже была тема для более деликатного допроса. А для первого доклада я узнал к тому моменту достаточно и теперь, согласно приказа Дважды Рождённого капитана, обязан был вернуть карапу его посох и пригласить на борт. Но я не мог проигнорировать подарок Богов и спросил ещё про то, что волновало меня на самом деле больше всех этих демонов и вообще всего на свете…
За нашими с карапом переговорами внимательно следили из рубки (одна из наружных камер смотрела на меня, другая — на карапа), но при этом нас не слышали, так как прибор для связи я с собой не взял, а «уши» «Киклопа» — его гидроакустическую станцию — здесь, в мелководной дельте реки, и вообще в местах с небольшими глубинами, обычно выключают. Когда я покидал рубку, за пультом акустика никого не было. Но даже если нас слушали бы — что ж с того? Отношения в наших экипажах, особенно в таких небольших, близки к отношениям родственников в семьях. Мы не малаянцы, капитаны для нас как отцы, а мы друг другу — как братья. Меня, наверное, просто заставят рассказать всё в подробностях, и обязательно поймут… Я успокоил себя тем, что никому от этого не будет вреда.
— Полгода назад в Фаоре твой соплеменник похитил девушку по имени Виланка, — сказал я колдуну таким твёрдым голосом, каким только мог. — Что тебе известно об этом?
Мне показалось, что глаза карапа ещё больше вылезли наружу — он посмотрел на меня с удивлением, словно только что разглядел, что перед ним человек, а не бревно, а затем, судя по всему, решил увильнуть от прямого ответа:
— Храбрейший и сообразительнейший юноша, мы не похищаем людей, обычаи и установления наши противны такому. Подобное мнение, к величайшему моему огорчению весьма распространённое среди ваших этносов, суть лишь прискорбное заблуждение, бытующее наравне с другими ему подобными. Однако, я мог бы с лёгкостью разъяснить твой случай, если ты соблаговолишь первоначально посодействовать мне в моём ходатайстве перед твоим капитаном…