Безрассудный наследник
Шрифт:
— Я по-прежнему здесь, — мой голос был сиплым, горло сжималось, когда я формировала слова и выталкивала их толстым языком.
Какой-то мужчина начал говорить по-русски. Николай прорычал что-то, звучащее ужасно и опасно. Угроза.
Он повернул голову и стал кричать на кого-то в другом конце комнаты, предположительно на того, кто говорил. Но мне было слишком тяжело следить за ним взглядом. Мышцы под его щеками вздулись, шея напряглась, а лицо покраснело, когда он продолжил выплескивать гневные слова в адрес мужчины.
Но он все еще держал свою руку на моей щеке, его большой
— Сделай все. Чего бы это ни стоило, — ответил он по-английски. — Твоя жизнь зависит от ее, — слова были резкими, холодными и жесткими. Я была рада, что они были обращены не ко мне. А потом он снова посмотрел на меня.
Я осознала, что мой рот двигается, но слова, которые я пыталась произнести, были слишком слабыми. Слишком слабой я себя ощущала, и, Боже, все болело. Я закрыла глаза, и слова зазвучали громче.
Он наклонился ко мне и прошептал:
— Что случилось, малышка? — его голос был мягким, мягче, чем я когда-либо слышала.
— Холодно, — я не знала, сказала ли это вслух, но когда мои зубы начали стучать, то почувствовала, как другая рука Николая накрыла мое лицо с каждой стороны.
— Маленькая куколка, — его голос звучал смешно. Лицо стало расплываться. Я не хотела прекращать смотреть на него.
— Все будет хорошо. Все будет хорошо, — он повторял это снова и снова. Гладил мои щеки и поднял одну из рук, чтобы показать, что мои слезы покрывают его пальцы. — Твои слезы такие сладкие, но не так, не сейчас. Ты подаришь мне больше сладких слез, когда тебе станет лучше. Только тогда, когда мы будем лежать вместе в нашей постели и я смогу использовать свое тело в качестве щита, защищающего тебя, только тогда ты подаришь мне эти слезы, потому что они будут приносить удовольствие, — он наклонился и поцеловал меня в губы. — Ты дашь мне все это, потому что на меньшее я не соглашусь.
Потом рядом со мной кто-то стоял, одеяла были сдвинуты в сторону, и я почувствовала, что мое тело дергают. Но я не переставала смотреть на Николая.
— Потому что эти слезы так же сладки, как и твоя власть надо мной.
И именно эти слова заставили меня упасть. Я сопротивлялась, боролась и сражалась, не желая, чтобы меня затянуло в подводные течения и оторвало от Николая.
Но, как и почти во всех других сферах моей жизни до сих пор, у меня не было другого выбора, кроме как подчиниться.
***
Я услышала мягкое плескание воды, а затем почувствовала теплые капли на своем лбу. Я нахмурила брови и услышала, как кто-то меня укачивает.
Когда я открыла глаза, то увидела расплывающееся, расфокусированное лицо Клаудии, сидящей у моей кровати.
— Привет, — мягко сказала Клаудия и провела тряпкой по моему виску и щеке. — Напугала нас всех до смерти.
Снова послышались звуки льющейся воды, капель, а затем мягкое движение тряпки по другой стороне моей головы.
— Джио приехал вчера поздно вечером. Он, конечно, в бешенстве, набросился на всех, угрожая убить любого, кто подойдет к тебе слишком близко…
— С тобой все в порядке, — оборвала я ее и подняла руку, которая показалась мне слишком тяжелой, чтобы положить
Она грустно улыбнулась и покачала головой, по ее щеке скатилась слеза.
— Я в порядке. Я в порядке. И это потому, что ты совершила поступок, пусть даже глупый и безумный, и я ненавижу тебя за то, что ты пострадала из-за этого, — она грустно улыбнулась, и впервые моя сестра не выглядела девочкой. Она держалась как женщина, которая уже слишком много повидала. — Но… — она отвела взгляд.
— Но что? — я попыталась сесть, но задыхалась от боли: бок горел, пылал, словно меня сжигал огонь.
— Эй, эй, эй, — сказала она и решительно покачала головой. — Оставайся на месте. Ты испортишь работу доктора, а потом это разозлит Николая, и он либо убьет кого-нибудь, либо снова надерёт Джио задницу.
Я замерла, а Клаудия захихикала.
— Когда Джио только приехал, он ворвался сюда, как будто его задница в огне. Ты проснулась, но была не в себе. Начала метаться по кровати. Николай вытащил его за горло, надрал ему задницу в коридоре и сказал, что если в следующий раз он причинит тебе боль — даже ненароком, — то пустит пулю в каждую из его коленных чашечек, — Клаудия закатила глаза и выдохнула. — Мужчины, — она произнесла это слово так, будто оно все объясняло, и я улыбнулась.
Я не помнила, чтобы Джио приходил сюда или буянил. Но это было неважно. Чем дольше я вглядывалась в ее лицо, тем больше понимала, что что-то не так. Действительно не так.
— Расскажи мне, — прошептала я.
Она выдохнула и бросила тряпку в маленькую миску на прикроватной тумбочке.
— Франческа выпустила три пули. Одна из них попала тебе в бок, но, к счастью, Николай сработал быстро и привел русского врача. Он был весь в твоей крови, — ее лицо побледнело. — Он зажал рану и был единственным, кто не сошел с ума. По его словам, если не будет инфекции и ты не будешь перенапрягаться, то быстро поправишься.
Я закрыла глаза и облизнула пересохшие губы.
— Но? — я знала, что это еще не все.
— Первая пуля попала в отца, а последняя — в Франческу, и она тоже мертва.
Я медленно открыла глаза и уставилась на сестру.
— Отец мертв.
Я ждала, что меня охватит шок от этого, горе, печаль от потери родителя. Но… ничего не было.
Она посмотрела на свои руки, сплетенные пальцы на коленях.
— Это плохо, что я ничего не чувствую? — ее голос был низким, напряженным.
— О, Клаудия, — я крепче сжала пальцы на ее бедре, пока она не подняла на меня взгляд. — Я тоже ничего не чувствую, — я опустила голову на подушку и уставилась в потолок. — На самом деле, — резко ответила я, — я рада, что он исчез.
Я должна была чувствовать себя черствой, говоря это, но в данный момент чувствовала себя настолько оцепеневшей, что не хотела поднимать эту тему. Не хотела говорить о своем отце и о том, что он сделал с Франческой.
Ведь если бы я не остановила ее, она бы застрелила Клаудию, может быть, даже мою мать, а может быть, и Николая, если бы была достаточно быстрой. Я была рада, что все случилось так, как случилось, потому что иначе все было бы гораздо хуже.