Безумие

Смирнова Кристина

О, дааа иди нахуй! Что по этому поводу сказать? Что вполне могла его родить в шестнадцать и возраст как-никак походит. Не виновата, я, что люди во мне видят маленькую девчонку, хотя, скорее всего это должно льстить. Не выгляжу я на свой возраст.

– Сын. – Строгость пытается пробиться через хрипоту в горле, а злость, которая неуверенно начинает пульсировать, как-то затравлено в висках, даже не пытается вылиться в слова.

Что со мной сотворила жизнь, почему не могу толком прочувствовать все прелести эмоционального всплеска? Сны, порой я им в самой извращенной форме

благодарна, потому как неприятно это осознавать, но в них я живу, боюсь, рыдаю, чувствую боль, которое острием прокатывается по телу и живописно расписывает его. В них я мечтаю о свободе и имею четкую, обоснованную цель. Захлебываюсь настоящими чувствами.

Неприятно, низко, грязно осознавать, что самым краешком сознания скучаешь по этому адреналину в крови, сорванному, затравленному дыханию ужаса, гулко стучащего сердца в ушах.

– Ну и ладно, не суть дела. Почему ты отказалась от Убежища? – Вырывает меня вопрос из самокопания.

– Потому, как не знаю, что это?- Вопросом на вопрос отвечаю, говорят лучшая защита это нападение.

– Откуда ты узнала, где меня искать?

– Выследила! – Гордо задрав подбородок, улыбнулась как-то понимающе.

– Убежище, это место где живут такие как мы с тобой и не люди. – Еще в большей улыбке расплывается Лис, видимо разгадав мою тактику.

Только она не учла один гребанный факт, ее слова сковывают. Хотела эмоций? Получите, распишитесь, мое тело свело, словно в судорогах, руки и ноги онемели, а лоб покрылся холодной испариной. Внутри образовался холод.

– Эм, Вик с тобой все хорошо? – Потрясённо прошептала девушка, поднимаясь со стула и делая ко мне неуверенный шаг.

А со мной было плохо. Я вспоминала стаю, огромный черный замок, вросший в горы и высокую железную ограду, опоясывающую центральный вход в место, где я потеряла большую часть себя. В том месте тоже проживали люди и не люди. И вторые очень часто устраивали охоту на первых. А теперь что? Вместо похищений, они прибегли к доброжелательным уговорам посетить это место?

– Пошла отсюда. – Мне удается скованно шагнуть к газовой плите, и ухватиться за кухонный нож. Не знаю, что увидела во мне эта девушка, но все же отступила к выходу, держа ладони перед собой. Не думаю, что она так сильно напугалась моего вида, видимо простая предосторожность. Но не это меня сейчас больше всего волновало, я в голове уже строила план, как сбегать с квартиры и куда деваться, пока не приобрету другое логово.

– Стой, Вика, не знаю, что тебя так испугало, но могу заверить, что не люди попадаются нормальные. Я выросла в Убежище в любви приемных родителей, мама – избранная, папа – вамп. Там безопасно, они защищают нас, дают образование, образуют добровольные пары.

– Смотри, ты же помнишь вчерашнего мужчину? Он вампир и мой муж! – Она опускает высокий воротник, под которым сверкает живое, голубое пламя – татуировка.

– Это вязь, она связывает наши жизни. А это брачные браслеты. – Уже поднимает рукава, оголяя запястья с черными браслетами.

– Иногда Крис, пьет из меня кровь, но это не больно и все только с моего согласия.

– Второй раз повторять не буду. – Я делаю шаг вперед с

выставленным ножом. В глазах у девушки ни тени страха, но она опять делает шаг в коридор.

– Все, все ухожу, только сама подумай, что ожидает тебя в следующий раз на улице? Смерть? А как же твой сын? А там он останется под защитой, да и тебя мы научим действенной самообороне, и спину всегда будем прикрывать. Ты это понимаешь? – Она поднимает взгляд от ножа к лицу и уверенно добавляет.

– Обещаю защиту.

Нет, не ее «обещание» останавливает меня от драки, нет, а случайно вспомнившееся ощущение безопасности, когда я уходила из тупикового сквера. Там было существо, ее муж, и он меня отпустил, да и ничем не угрожал.

Боже, походу я действительно больная, ведь мне так захотелось поверить ей! Она, рассмотрела мою неуверенность в дальнейших действиях, поэтому, аккуратно вытащила из кармана визитку и положила на рядом стоящий холодильник.

– Это адрес, где мы остановились на три дня, если передумаешь, то приходи вместе с сыном и вещами. Я помогу тебе, честно.

Она разворачивается и уходит, оставив ошеломленную меня, тупо пялящуюся в ее спину. Сколько так простояла, неизвестно, я задумалась над ее предложением, и черт меня дери, если хоть раз в этих раздумьях вспомнила о себе.

Сашке в действительности нужна защита, особенно если меня не станет. Отчетливо все за и против не хотели подсчитываться, поэтому даже не стала заморачиваться, пошла к виновнику своих дум на совещание.

Дверь в его комнату оказалась открытой, я зашла. Парень сидел рядом с кроватью, обнимая худые коленки и смотря в стену.

– Саш, бросай курить. – Строго пробасила я, чем, несомненно, привлекла его внимание. Он осмотрел меня с ног до головы и демонстративно уставился на мои руки, а я точно какая-то не нормальная. Потому как не удосужилась даже вспомнить, что крепко вцепилась в нож. Брезгливо осмотрев, сей предмет, просто выкинула его в свою комнату и уже смелей направилась к месту предположительных переговоров.

– Что делать будем? – Присела поближе к мальчонке и стала так же смотреть в противоположную стену.

Да, это место кардинально изменилось. Нет запустения, новые обои с какими-то супергероями, новая мебель, техника, только это все имеет какой-то странный сюрреалистический вид, нетронутый, чужой. Может это место таким и является для своего маленького хозяина, который неловко сейчас пытается залезть ко мне под руку? Прижаться вихрастой головой к моему тощему телу в поисках тепла и защиты?

Зря, не тот я человек, у которого можно получить это тепло, такое необходимое для ребенка, но я могу предложить относительную защиту.

– Давай уедим вместе с Алисией, она обещала защитить тебя! – Потерся подбородком и заглянул в глаза.

Странная мы парочка, которая пытается обеспечить друг другу защиту.

– А тебе не страшно, что это может оказаться какой-нибудь ловушкой? – Мда, вроде и решение принято, но все же доля скепсиса никуда уходить не собирается. По сути, мы хотим примкнуть к тем, о которых нам ничего неизвестно, не смотря даже на шестое чувство, настойчиво шепчущее о доверии.