Безумие
Шрифт:
– Можешь занимать эту комнату.
– Обратилась я к Саше стоящего за моей спиной и робко выглядывающего из под руки. Как мне кажется, он немного опасался меня и того, что видимо должно было здесь находиться. Не удивительно, я бы на его месте вообще предпочла жить на улице, чем рядом с неизвестной девушкой. Парень снизу рассматривал мое лицо, с каким-то странным выражением.
– Если хочешь.
– Я попыталась смягчить голос и пожала плечами. Парень снова осмотрел пустоту четырех стен.
– Мы сейчас с тобой оденемся и сходим в магазин, купим все недостающее и можешь располагаться. Ты не мешаешь мне жить, я не мешаю жить тебе, но только если ты сам этого хочешь. Я неволить или уговаривать остаться не буду.
– Я замялась и все-таки решила обсудить сразу все моменты.
– Саш, я странный человек, и не совсем здоровый. Раз в
К концу моей длинной тирады голос предательски хрипел и скорее всего парнишка до конца не понял всего, что я хотела донести, но все же кивнул, смотря на меня огромнейшими выпученными глазами, затем прошел мимо все с тем же потрясением, осматривая обои и немного скривился, увидев разводы на обоях. А мне стало стыдно за это убожество, словно это меня сейчас вывернули наизнанку и осматривают все гнилое и грязное нутро. От умных людей слышала, что человек подвергающийся насилию, начинает себя ощущать замаранным в грязи. Ощущает себя кем-то не достойным по сравнению с остальными членами общества. Странно, но в плену, я не испытывала этого ощущения. Да - было страшно до истерики, да - хотелось сдохнуть и порой я была слишком близка к исполнению своего желания, но ни разу я не посчитала себя грязной, даже после изнасилования. Мне стоило только немного прийти в себя и оказаться в обычном обществе, как я поняла, что опасаюсь чужих прикосновений. Так словно могу испачкать другое существо - более достойное существо своим сумасшествием. И еще я четко осознала, что страшно боюсь, что другие люди увидят во мне, то, что я хочу от них скрыть. Вот ведь... не знаю, что с моей головой происходит и даже становиться страшно осознавать, что нахожусь на грани и в любой момент нить, связывающая реальный мир может оборваться и оставить захлебываться в безумии прошлого. Мой взгляд, непроизвольно осматривающий голые стены невольно запнулся за тощую фигурку незнакомого мне соседа. Что ж у моего безумия останется свидетель и возможно наследник, если сживемся. Главное подольше продержаться, чтобы помочь хотя-бы этой потерянной маленькой душе дать шанс на нормальную жизнь.
– Я буду рад жить с тобой.
– Отвлек меня от своих дум робкий голос. На автомате кивнула, толи своим мыслям, толи в ответ.
– Я буду слушаться и не мешать, только не выгоняй.
– Прошептал Саша, подходя и пытаясь заглянуть мне в глаза.
Я отвернулась и пошла на выход, не взглянув на него. Почему? Да все просто - я не испытывала к нему жалости. Как мне кажется, я вообще разучилась обычным человеческим эмоциям в этой реальности. Конечно, я не стала запрограммированной машиной до конца и некие отголоски самых разных эмоций все же периодически проскакивали сквозь меня, но только это было не тем, словно простые воспоминания - отголоски настоящих чувств, которые по определению должен испытывать человек. И только во сне все было по-настоящему и ужас, и боль, и жалость к очередной жертве моего тюремщика.
Вся рутина по устройству малого заняла двое суток и ложась спать в полной мере осознала, что впервые за все время я морально устала. Никогда не думала, что походы по магазинам могут настолько изматывать. Интересно было наблюдать за Сашкой, он доверчиво жался ко мне и смотрел на окружающих нас людей взглядом маленького обиженного волчонка, который по прихоти судьбы увидел во мне свою защитницу, и как не странно, я тоже что-то испытывала к этому ребенку. Непонятное, свербящее ощущение, свернувшееся где-то под ребрами и расплывающееся по телу теплым пульсирующим потоком. Удивительно, но точно могу сказать, что попробуй хоть кто-нибудь обидеть его или плохо посмотреть я бы без промедления порвала бы этого человека на ленточки. Неважно где и как, но в обиду точно бы не дала. Вот как-то так, все очень странно и получилось. Мы практически не общались, но стоило ему прижаться к моим ногам в поисках защиты, как тут же мои руки будто оживали сами по себе и начинали поглаживать кудрявую голову. Покупок было много и если говорить начистоту, то Сашка ничего не просил, но стоило ему только увидеть что-то, от чего глаза начинали светиться живым теплом, как я тут же это покупала. Установкой мебели и небольшим ремонтом занималась наемная бригада, после обсуждения всех нюансов я под благим предлогом
В темном кафеле блестит слабый огонек от свечи, мне холодно, перед глазами расплывается мутная пелена из слез. Глянцевое покрытие маленькой подставки душевой кабины окрашивается в розовый, разбавляя и смывая теплыми потоками кровь с моей головы. Сегодня наш вечер был посвящен разговорам на философские темы.
– Ты знаешь, мне начинает надоедать твой страх.
– Недоуменно он махнул головой, словно сам только, что понял это.
– Наконец.
– Я спокойно выдохнула, уже понимая, что скоро окончится еще одна моя глава жизни, а может и сама жизнь. Отвернулась к окну, рассматривая звезды на темном небе.
– Ты настолько устала жить?
– Задает он самый глупый вопрос. "Устала", это то определение, но я явно "Устала" не от жизни. Я устала от себя и от страха перед неизвестностью.
– Почему ты молчишь?
– Потому как не знаю, что тебе хочется услышать от меня и не окажется ли это тем, что разозлит тебя еще больше. Никогда не стоит обманываться твоим холодным тоном и спокойной, с легкой ленцой речью. Обман, все это обман, как и личина человека, натянутая на существо, которое время от времени проглядывает сквозь холод твоих неестественных желтых глаз.
– Всегда хотел понять, каково это знать, что скоро умрешь?
– Возможно, когда-нибудь ты это поймешь.
– Тихо отвечаю, так и не поворачиваясь к собеседнику лицом.
– Мне стоит расценивать это как угрозу?
– Его голос немного оживает, нотки легкого азарта прокатываются в пространстве. Мне не нужно видеть его лицо, чтобы понять, он в предвкушении от новой забавы.
– Нет. Я не угроза и даже бороться за свою жизнь не собираюсь.
– Я ненадолго замолкаю и уже с большим скепсисом добавляю.
– И даже если я выживу, то точно уж не стану мстить.
– Правильно, где я и где он? Слишком разные весовые категории.
– А хотелось бы?
– Что?
– Отомстить мне?
– Он даже стал улыбаться, я не вижу этого, но остро чувствую игривые нотки.
– Нет. Сейчас у меня только одно желание...
– Я резко поворачиваюсь и смотрю с вызовом в эти безумные глаза.
– ...Держаться как можно дальше и забыть тебя как страшный сон, а еще надеяться, что рано или поздно ты на своей шкуре испытаешь муки своих жертв!
Смелость в словах придает мне сил переступить страх и сказать хотя бы малую часть своих злых мыслей. Не замечаю, как горло стискивает холодная кожа, одним рывком вскидывает меня с подоконника и приближает к его лицу. Желтые глаза поглощает тьма, одна часть губы приподнимается, демонстрируя оскал, злое дыхание омывает мое лицо, но мне уже все равно, я обмякаю в его стальном захвате, готовая к последствиям его бешенства. Он откидывает меня как соломенную куклу в сторону и я ударяюсь головой об косяк. В глазах на долю секунды все потемнело, а затем зрение вернулось. Он навис надо мной.
– Значит, хочешь забыть меня?
– Прорычал и тут же его ладонь обожгла мою щеку.
– Нет, и не надейся тварь. Последнее, что ты увидишь перед смертью, это мою пасть в своей крови, и я постараюсь, чтобы это зрелище стояло перед твоим взором даже на той стороне, очень долго!
Еще один удар по другой щеке и я отключилась, а потом проснулась с ясной головой в одиночестве все там же на полу, рядом с косяком. И все было хорошо и даже присутствовало какое-то мазохистское удовлетворение, что отчасти смогла высказаться, но оно очень быстро сменилось чувством безысходности своего положения. Теперь сижу, трясусь и смотрю на свою кровь. Захотелось завыть от безысходности, и я даже не подумала себя остановить.
^1Я не вернусь... так говорил когда то
И туман... глотал мои слова и превращал их в воду.
Я все отдам... за продолжение пути, оставлю позади...
Свою беспечную свободу.
Не потерять бы в серебре ее одну
Заветную...
И я выла, сжимаясь в маленьком пространстве и дрожа от холода, пока не поняла, что меня кто-то трясет. Распахнула глаза и испугалась тонкой тени склоненной надо мной. Далеко отшатнуться не дала спинка кровати, врезавшаяся мне в затылок, но боль немного привела в чувства, и вернуло в реальность.