Безумная страсть
Шрифт:
Его вопли отдавались эхом по всей хижине. Следом за Олтоном застонали и другие пациенты.
– Дай мне веревку, - хрипло скомандовал Клайд.
– И кляп. Надо отвести ее в штаб. Она шпионка!
– Я не шпионка! И вообще не янки!
– в гневе воскликнула Эйприл, норовя снова стукнуть Клайда.
Он дал ей несколько звонких пощечин. У Эйприл зазвенело в ушах и перед глазами поплыли круги; казалось, она сейчас потеряет сознание. Мощные удары толстяка Клайда отозвались болью в каждой клеточке ее тела.
– Хватит с меня твоих
– Я не янки!
Клайд снова ударил ее. На этот раз Эйприл кубарем покатилась по земле. К ним уже спешил солдат с веревкой и каким-то шарфом в руках.
– Послушай!
– попытался он урезонить Клайда.
– Она все-таки женщина…
– Не твое дело!
Клайд выхватил у солдата веревку и, заведя за спину руки Эйприл, туго связал. Затолкав ей в рот кляп, он выпрямился с чувством исполненного долга. Эйприл была на грани обморока.
– Надо отвести ее в штаб. У тебя есть лошадь? Я хочу попасть туда как можно скорее.
Солдат кивнул и скрылся за углом. Из хижины вышла сестра милосердия посмотреть, что происходит.
– Ну как он?
– быстро спросил Клайд.
– Все еще в припадке?
С ненавистью глядя на Эйприл, сестра ответила:
– Слава Богу, нет. Он потерял сознание.
– И добавила, обращаясь к Эйприл: - А вам должно быть стыдно! Разве можно так мучить умирающего? Неужели у вас совсем нет сердца?
Эйприл попыталась что-то сказать, но ей мешал кляп. Оставив попытки, она беспомощно опустила голову. К чему стараться? Все равно они ей не поверят. А воспоминание об Олтоне с обрубками вместо рук и ног и вопящего, что она дьяволица, которая явилась по его душу, будет теперь преследовать ее всю оставшуюся жизнь.
Вскоре возвратился солдат, ведя под уздцы лошадь, запряженную в небольшую повозку. Клайд бесцеремонно закинул Эйприл на это грубое деревянное ложе, а сам сел впереди рядом с солдатом.
Губы Эйприл горели как в огне. После второго удара Клайда она почувствовала во рту привкус крови.
Вскоре повозка остановилась перед штабом - двухэтажным белым зданием, на флагштоке которого гордо развевался красно-белый флаг Конфедерации. Клайд выпихнул из повозки Эйприл.
Перед входом - массивной двойной дверью - стояли двое часовых в серой форме. Увидев, как Клайд вытащил из повозки связанную женщину, да еще с кляпом во рту, они мгновенно выставили вперед мушкеты, и один из них крикнул:
– Это что такое? Куда вы ее ведете?
– Она шпионка!
– отрывисто бросил Клайд через плечо.
– Доложите своему командиру, что его хочет видеть Клайд Торнсби.
В разговор вмешался второй часовой.
– Все в порядке, - сказал он своему товарищу.
– Этот парень из охраны госпиталя. Пойди доложи генералу.
– А куда мне ее деть, пока генерал придумает, что с ней делать?
– поинтересовался Клайд, оглядываясь вокруг.
– Здесь
И тут же изложил часовым свою версию событий, происходивших в хижине. Часовой нахмурился, укоризненно глядя на Эйприл.
– Позади штаба есть ледник, - сказал он.
– Он примерно три метра глубиной. Сунь ее туда, а лестницу забери, вот она и не убежит. Мы обычно сажаем туда тех, кого не можем сразу отправить в Ричмонд.
Эйприл попыталась протестовать, но мешал кляп, и изо рта доносились лишь какие-то сдавленные хрипы. Пока Клайд волок ее за угол здания штаба, она отчаянно брыкалась, но все было бесполезно.
Ледник - примерно восемь квадратных футов - был возведен из бревен. Часовой вытащил колышек, который прикрывал дверь, и Эйприл с ужасом увидела внизу мрачную сырую яму. Солдат спустился вниз и протянул руки.
– Ну-ка, перестань брыкаться, а не то я просто сброшу тебя!
– повелительным тоном крикнул он.
– И наплевать, если ты при этом сломаешь себе шею…
Испуганная Эйприл уже не сопротивлялась, пока Клайд передавал ее часовому. Лестница не доставала до земли примерно на метр, и остаток пути девушка пролетела, сильно ударившись об пол. Спертый, влажный воздух был пропитан запахами гнилого дерева и земли. Было очень холодно, и Эйприл поняла, что вокруг нее лежит лед, а опилки предохраняют его от таяния.
Клайд вытащил у нее изо рта кляп, строго предупредив, что снова вернет его на место, если она вздумает кричать. Эйприл молчала, и тогда он развязал ей руки. Поднявшись, он вытащил за собой лестницу и прокричал сверху:
– Пойду выясню, что они намерены с тобой делать, и тут же вернусь! А пока сиди и молчи. Если ты даже начнешь голосить, тебя все равно никто не услышит!
Он со стуком закрыл дверь, и Эйприл очутилась в темноте.
Один Бог знает, какая судьба ее ждет…
Тоненький лучик света, проникавший в щель между бревнами, становился все слабее, по мере того как день клонился к вечеру. Постепенно стало совсем темно. Эйприл дрожала от холода. Кто-то приближался к леднику. Эйприл насторожилась, с трудом поднялась, но тут же снова чуть не упала: от долгого сидения в неудобной позе ноги отказывались повиноваться.
Дверь распахнулась. Над головой Эйприл вспыхнул луч света. Взглянув наверх, она увидела мужчину с фонарем. Лица она не разглядела, но голос был незнакомым:
– Ну как ты там?
– Вообще-то в порядке, только очень холодно и хочется есть, - дрожащим голосом произнесла Эйприл, стараясь не заплакать.
– Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Я не сделала ничего плохого, клянусь! Пожалуйста, поверьте мне. Будьте милосердны, во имя всего святого…
– Прекрати свои вопли, сука!
– грубо прервал ее мужчина.
– Тебя не выпустят отсюда до утра, так что можешь устраиваться на ночлег. А поесть я тебе принес…