Безумная страсть
Шрифт:
Эйприл взглянула туда, куда показывал Блэкмон, и увидела сравнительно новую хижину. Неподалеку от нее виднелось еще одно бревенчатое строение, чуть побольше.
– Вон там я и живу.
– Кейд кивнул на хибарку поменьше.
– А мои ребята - во второй. И не верти головой - у тебя еще будет время привыкнуть.
К удивлению Эйприл, он вышел, оставив ее принимать ванну в одиночестве, и увел с собой Счастливчика.
Она была рада этой кратковременной передышке. Блэкмон оставался для нее загадкой. Конечно, он безобразен и отвратителен, но вместе с тем в нем чувствовалась какая-то душевная теплота.
Эйприл вытиралась мешковиной - единственным предметом, который
– Так, значит, Черноротый привез новую арестантку, - бесстрастно констатировала женщина.
Она неторопливо подошла к одной из коек, улеглась на живот и принялась рассматривать Эйприл.
– Меня зовут Селма. А тебя?
– Эйприл Дженнингс, - тихо ответила девушка.
– А кто такой Черноротый?
– Да это мы так называем Блэкмона [2]за его жуткие гнилые зубы. Ты же видела: стоит ему открыть свое хлебало, так прямо дрожь берет от этой черноты.
– Она подперла щеку.
– А как ты здесь очутилась? Чего натворила?
– Ничего я не натворила, - с горечью ответила Эйприл.
– Они говорят, что я шпионка, но это неправда!
– Да они всех считают шпионами. Со мной та же история. Жила я себе поживала, мое ремесло меня неплохо кормило, так надо же было такому случиться: какой-то плюгавый капитанишко вдруг заявляет, что я его заразила триппером. Ну и отправил меня сюда. Я здесь уже почти год.
Эйприл смущенно заморгала:
– Триппером? Простите, я вас не понимаю…
– Господи, милочка, да ты, видать, еще совсем зеленая!
– Селма откинула со лба длинные каштановые волосы и расхохоталась.
– Не знаешь, что такое триппер? Ну гонорея, так вроде она правильно называется… Но только вовсе не я заразила этого плюгавого ублюдка. А он-то разорался, что я шпионка, что янки специально меня сюда заслали, чтобы заражать доблестных офицеров-южан. Но я тут совершенно ни при чем! Посмотрела бы ты на этого недомерка - худой, жалкий, просто плюнуть хочется… Да такой ляжет с любой бабой, которая раздвинет перед ним ноги! Нет, ему, вишь ты, меня захотелось. А я, между прочим, стою недешево, но зато и клиенты завсегда мною довольны. Но тех мерзких штучек, которые он от меня потребовал, я все равно делать не стала. Ну, он и взъелся… В общем, засадил он меня сюда, и один Господь Бог знает, когда я отсюда выйду. Одно хорошо - охранники считают, что я и вправду больна, и не вяжутся ко мне.
– Селма развела руками и печально улыбнулась. Эйприл судорожно вцепилась в мешковину, со страхом глядя на собеседницу.
– Вы хотите сказать, что охранники?…
– Ну да. Трахаются с нами, когда захотят, а хотят они всегда. Тут их шестеро да еще Черноротый. А нас двадцать две, с тобой - двадцать три. Это значит, что шестнадцати из нас каждую ночь везет: они могут спать в одиночестве, а не ложиться под этих сукиных детей. Да и что им еще делать, этим охранникам? Днем они стоят у нас над душой, пока мы работаем в поле, да еще как работаем - до кровавых мозолей, до седьмого пота! А они нас охраняют, чтобы, значит, мы не сбежали. Ну, а вечером бросают монетку, кому кто достанется. Вот так-то…
– О Господи!
– прошептала Эйприл и без сил опустилась на ближайшую койку, даже не замечая, что с ее тела струилась
– Именно так, милочка. Я знаю, что говорю.
– Селма взглянула на Эйприл с неподдельным сочувствием.
– А тебе тут туго придется: уж больно ты молодая и хорошенькая. Конечно, под этим мешком тебя не очень-то разглядишь, но, сдается мне, у тебя и тело красивое. Эти ублюдки с ума сойдут, когда тебя увидят, но им придется подождать. Новенькой всегда сначала занимается Черноротый, а остальным она достается только после того, как надоест ему. Ну а ты ему вряд ли быстро надоешь!
Слезы бессильной ярости показались на глазах Эйприл. С ужасом глядя на Селму, она спросила дрожащим голосом:
– Что же это за место? Как может правительство допускать такое безобразие?
Селма пожала плечами.
– Мне кажется, никому дела нет до того, что творится в нашем «домике». Ведь Тарборо - специальная женская тюрьма. В ней содержатся те, кого подозревают в шпионаже или измене Югу. Нас считают отбросами, подонками и хотят убрать подальше, как говорится, с глаз долой. В то же время казнить или повесить боятся - ведь мы как-никак женщины. Поэтому и суют в эту дыру и тут же о нас забывают, а Черноротого и его команду это вполне устраивает, ведь, служа здесь, они не опасаются, что попадут на фронт, где сгинут ни за грош. Да еще имеют бесплатный гарем в придачу! А вообще-то здесь не так уж плохо. Если бы не приходилось так много работать, я была бы вполне довольна жизнью. Конечно, как подумаешь, сколько денег я могла бы за это время заработать в ричмондских борделях, так вроде бы и жалко. Ну с этим ничего не поделаешь! А среди охранников есть и неплохие ребята, как я слышала. Наши девочки даже дерутся из-за них…
Эйприл передернуло от отвращения.
– Это ужасно! Я даже не могла предположить, что такие мерзости существуют на свете…
– Существуют, и еще как! Так что не упускай своего шанса. Веди себя похитрее, милочка, и постарайся подольше ублажать Черноротого, потому что когда пойдешь по рукам, то с тебя живо слетит твой ангельский вид!
Женщины так увлеклись беседой, что не заметили, как дверь открылась, и опомнились, лишь когда раздался громоподобный голос Кейда Блэкмона:
– Селма, ты что здесь делаешь? Почему не работаешь? Хочешь, чтобы я спустил с тебя шкуру?
Под его грозным взглядом Селма сразу съежилась и боязливо отползла в угол кровати.
– Каспер разрешил мне пойти и лечь. Мне стало плохо от жары. И еще я занозила себе ногу, и…
– А ну заткнись!
– проревел Блэкмон, отвешивая Селме увесистую пощечину.
– Я устал от твоего нытья. И не притворяйся, что больна - с тобой все в порядке. Сейчас же иди на огород, а не то я спущу с тебя шкуру, поняла?
– Да, сержант, поняла. Простите…
Селма бочком соскочила с кровати и заторопилась к выходу. Эйприл с ужасом увидела, что за ней тянется кровавый след - она действительно занозила ногу, что и пыталась объяснить Блэкмону, но тщетно.
Подождав, пока за ней закрылась дверь, Кейд кинул сверток Эйприл на колени.
– Надевай! Здесь все носят такие платья…
Он не успел докончить фразу - Эйприл, дрожа от гнева, обрушилась на него с упреками:
– Ах ты ублюдок! Она действительно больна. Если бы ты внимательнее взглянул на нее, то и сам заметил бы это! И ногу она и вправду занозила - вон на полу кровь, ты что, не видишь?
– Она жестом указала на пятно.
– Скажи мне, сержант, знает ли президент Дэвис о тюрьме Тарборо? Известно ли ему, что здесь происходит? Селма мне сказала, что твои охранники насилуют женщин и что…