Безумно холодный
Шрифт:
Впрочем, ему бы этого хотелось. Очень. Одной мысли о ее губах было достаточно, чтобы обеспечить полноценную эрекцию, а учитывая ее позицию, она это наверняка заметила. Отлично. Снова.
Так о чем, если хоть о чем-то, спросил он себя, она думает сейчас?
Чтобы выяснить, ждать долго не пришлось.
— У нас еще остался чай? — спросила она, глядя на него из-под копны спутавшихся светлых волос сонными зелеными глазами.
Да, на самом деле, чай у них еще остался, правда, окончательно остыл — на полу валялся пакет с пенопластовой чашкой, полной
Он вытащил ее, снял крышку и протянул ей.
Слегка приподнявшись, она сделала большой глоток, потом отдала чашку обратно и без единого подсознательного намека с его стороны начала скользить вниз по его телу, заводя одну руку между его ног, а другую — на его грудь, под предплечье, обхватывая бицепс, словно ей нужно было удержать его на месте, если бы он попытался уйти.
Да. Конечно.
На самом деле, у него не было ни малейшего намерения куда-либо идти. Она практически припечатала его к месту вероятностью определенных мыслей в своей голове.
Она оказалась зажатой между его ногами, и он мог видеть все, что она предлагала. Нет, он не собирался двигаться, ни на дюйм — по крайней мере, он думал именно так, пока она не сделала то, о чем он только что мечтал, начав с одного поцелуя, продолжив еще одним. Потом в дело пошел ее язык и он загорелся окончательно. Господи Иисусе.Одной рукой он схватился за водительское сиденье, другой — за заднее, уронив проклятый чай. Его бедра поднялись с сиденья, подгоняемые волной такого насыщенного наслаждения, что стой он на ногах — упал бы на колени.
О Боже, бойся своих желаний, напомнил он себе. Он никак не мог оторвать взгляд от совершенно захватывающей картины — она ласкала его ртом, обхватив одной рукой, губы ее несли с собой мучительную нежность прерывистых движений. Ее волосы соскользнули на его живот — светлые прядки стрелами рассекали темные волосы в его паху. Он наблюдал, как она прошлась языком по всей длине его плоти.
Боже правый. Его бедра снова пошли вверх, и он сильнее ухватился за сиденья. Неудивительно, что он влюбился в нее в девятнадцать. Он была ведьмой с волшебным зачаровывающим ртом.
В своем нежном насилии она была совершенно безжалостна, и он быстро переместился в состояние, близкое к нирване: тело наполнилось наслаждением, двигаясь в ритме, установленном ею, все здравые мысли взяли продолжительный отгул.
Но всегда есть такой момент, когда мужчине все же стоит вернуться к реальности ради блага своей женщины, и для него этот момент настал.
— Кэт, — сказал он, голос был хриплым, тело напряглось сильнее, строительное перекрытие. — Кэт…
Она должна была понимать, что в скором времени произойдет: как он не старался, он уже достиг безошибочного ритма, а ощущения были так хороши, так сладки и так глубоки, словно его тело ожило, потому что она подключила его к сети с низким напряжением.
— Кэт…
В ответ лишь ее рука скользнула по его плечу к лицу. Она осторожно провела пальцем по его губам, молча говоря «тсссс», и он поймал палец ртом.
Этому
Она должна была любить его. Он чувствовал ее любовь каждой клеточкой своего тела.
Взяв ее за руку, он отпустил ее палец и пробежал языком к центру ее ладони. Пососав внутреннюю сторону запястья, он начал ласкать ее предплечье, подтягивая ее наверх, пока она наконец не освободила его, отдав губы в его распоряжение. Он хотел этого поцелуя больше всего на свете. Он хотел бы покрытым ею.
Он устроился на сиденье чуть глубже, облизывая ее губы, чувствуя на них свой вкус, полностью подчиненный чистому эротизму занятия любовью.
— Презерватив? — прошептал он.
— Нет… не сейчас, пожалуйста, — пробормотала она, потершись об него, пробежав пальцами по его волосам, вдыхая его запах — поглощая его. — Со мной ты в безопасности, Кристиан.
А она была в полной безопасности с ним, в противном случае, он никогда бы не позволил ласкать себя ртом. Что до остального… Он доверял ей, доверял как никому другому. Она была частью его самого. Они оба блестели от пота, их тела горели, словно они расплавлялись, вплавлялись друг в друга. Это ощущение лишь усилилась, когда она подалась вниз, принимая его в свое тело.
Боже.Кэт сверху. Он притянул ее рот к своим губам и забылся в ее поцелуе, в проникновении в ее тело, в ее движениях навстречу.
Когда она напряглась, и крик застрял в ее горле, он не остановился. Он продолжал врезаться в нее, удерживая ее губы в бесконечно долгом поцелуе, пока волна освобождения не накрыла его и унесла вдаль вместе с ней.
ГЛАВА 18
У АЛЕКСА ЧЭНГА сдавали нервы, окончательно сдавали нервы. Он не знал, где была Катя, на телефон она не отвечала, и, похоже, он потерял художницу — Никки МакКинни, женщину, посмотреть на которую пришла вся эта толпа, новую сенсацияю, с которой хотели познакомиться все продавцы, и в довершение всего кто-то курил — курил— в галерее.
Негодяя он не видел, но дым чувствовал, а ведь это было запрещено.
Но это была не самым худшим. Даже рядом не валялось.
Как он мог допустить, чтобы Катя сбежала от него прошлой ночью? Вдобавок, из всех возможных людей она выбрала Кристиана Хокинса. Он был мертвецом — именно это приближало его к «худшему».
Он поднял руку и прижал ладонь к груди, где неожиданно почувствовал укол боли. Изжога иди сердечный приступ — какая разница? К тому времени, как сенатор Деккер с ним закончит, вряд ли от него останется хоть что-то, что можно будет захоронить.