Безупречные
Шрифт:
– Но… зачем?
– Я хочу вернуть Шона.
Мона расхохоталась:
– Ты же сказала мне, что порвала с Шоном на вечеринке у Ноэля.
Ханна взглянула на свое отражение в витрине, и ее едва не хватил удар. Неужели у нее была такая огромная задница? Ей показалось, что она видит неуклюжую толстую Ханну из прошлого. Она глотнула воздуха, отвернулась и снова уставилась в зеркало. Оттуда на нее смотрела нынешняя Ханна.
– Нет, – сказала она Моне. – Это он бросил меня.
Мона не рассмеялась, но и не попыталась утешить подругу.
– Это потому ты была в клинике
– Нет, – поспешно произнесла Ханна, уже и забыв, что встретила там Мону. Потом, спохватившись, что придется назвать Моне истинную причину, она дала задний ход. – А, в общем, да. Вроде того.
Мона пожала плечами.
– Знаешь, я от кого-то слышала, что это Шон порвал с тобой.
– Что? – прошипела Ханна. – От кого?
– Кажется, в спортзале говорили. Не помню. – Мона пожала плечами. – Может, сам Шон сказал.
Все поплыло у нее перед глазами. Ханна сомневалась в том, что Шон проболтался, но, возможно, это было делом рук «Э».
Мона пристально посмотрела на нее:
– Я думала, ты хочешь потерять девственность, а не продлить ее.
– Я просто хотела посмотреть, что это такое, – тихо произнесла Ханна.
– И? – Мона насмешливо поджала губы. – Давай, выкладывай. Наверняка там забавно. О чем вы говорили? Читали стихи? Пели? Что?
Ханна нахмурилась и отвернулась. Обычно она все рассказывала Моне, но сейчас Мона откровенно смеялась над ней, и Ханна не хотела утолять ее любопытство. Кэндис ведь не зря сказала: «Это безопасное место». Ханна считала, что не вправе была выдавать чужие секреты, тем более что «Э», похоже, вываливал всю ее подноготную. И к тому же, если Мона слышала сплетни о ней, почему ничего не сказала? Разве они не лучшие подруги?
– Ничего интересного, – пробормотала она. – Довольно скучно.
Лицо Моны, до этого выражавшее предвкушение, теперь поникло от разочарования. Они с Ханной молча смотрели друг на друга. У Моны зазвонил телефон, и она отвернулась.
– Селеста? – радостно воскликнула она. – Привет!
Ханна нервно покусывала губы, разглядывая браслет часов от «Гуччи».
– Мне пора, – прошептала она Моне, кивая в сторону выхода. – Отец…
– Подожди, – бросила Мона в трубку. Она прикрыла телефон рукой, перевела взгляд на туфли «Миу Миу» и всучила их Ханне. – На, возьми. Мне они противны.
Ханна попятилась, придерживая туфли за ремешки. Ей они тоже вдруг стали противны.
16. Теплый семейный вечер в доме Монтгомери
Вечером Ария сидела на кровати и вязала сову из мохеровой пряжи. Коричневая сова выглядела по-мальчишески озорной; Ария начала вязать игрушку еще на прошлой неделе в подарок Эзре. Теперь, когда стала очевидна бессмысленность этой затеи, она раздумывала, не подарить ли сову Шону. Не покажется ли ему странным такой жест?
Еще задолго до своего исчезновения Эли пыталась познакомить Арию с роузвудскими мальчишками. «Просто подойди и заговори первой. Никаких проблем», – учила она. Но для Арии это было проблемой. Она подходила
И это пугало. За несколько недель до того, как пропала Эли, Ария записалась на уик-энд в лагерь искусств, и кто бы, вы думали, оказался в ее мастерской? Тоби. Ария пришла в замешательство – разве он не был заперт в школе-интернате, куда его сослали навечно? Но, видимо, летние каникулы у Тоби начались раньше, чем в роузвудской школе, и в лагере он появился первым. С растрепанными волосами, он сидел в углу мастерской, щелкая себя резинкой по запястью.
Их педагог по театральному мастерству – худенькая женщина в кудряшках, вся в джинсе – дала задание: разбиться по парам и многократно повторять друг за другом одну и ту же фразу, сохраняя темп. Предполагалось, что в процессе игры смысл фразы изменится. Они ходили по кругу, меняя партнеров, и вскоре Ария оказалась перед Тоби. Фраза в тот день звучала так: «Летом никогда не бывает снега».
– Летом никогда не бывает снега, – произнес Тоби.
– Летом никогда не бывает снега, – ответила Ария.
– Летом никогда не бывает снега, – повторил Тоби.
Ария обратила внимание на его глубоко посаженные глаза и изгрызенные до мяса ногти. Она испытывала неловкость оттого, что стояла так близко к нему. В памяти оживала дьявольская усмешка на лице Тоби, когда он заглядывал в окно дома Эли, после чего они решили ему отомстить. Вспомнилось, как парамедик вытаскивал Дженну из горящего домика на дереве, едва не уронив ее. А спустя несколько дней на школьном сборе по противопожарной безопасности она случайно услышала, как учительница ОБЖ миссис Айверсон говорила кому-то: «На месте отца этого мальчишки я бы отправила его не в школу-интернат. А в тюрьму».
И вдруг фраза действительно зазвучала иначе. «Я знаю, что вы сделали прошлым летом». Тоби первым произнес эти слова, и Ария повторила за ним несколько раз, прежде чем поняла их смысл.
– О, как в кино! – воскликнула учительница, хлопая в ладоши.
– Ага, – сказал Тоби и улыбнулся Арии настоящей улыбкой, незловещей, отчего ей стало еще страшнее.
Когда она рассказала об этом Эли, та вздохнула:
– Понимаешь, Ария, Тоби, как бы тебе сказать, психически нездоров. Я слышала, что он едва не утонул в штате Мэн, когда плавал в замерзшей речке, пытаясь сфотографировать лося.
Но Ария больше не ходила в драмкружок.
Она снова подумала о листке, приклеенном к витрине. «Все гадаешь, кто же я? Я ближе, чем ты думаешь».
Возможно ли, что «Э» был Тоби? Что, если он пробрался в роузвудскую школу и приклеил листок к мемориалу Эли? Видел ли эту записку кто-нибудь из ее подруг? А может, «Э» учится вместе с ней в одном из классов. Скорее всего в английском – появление большинства сообщений совпадало по времени с занятиями по литературе. Но кто это был? Ноэль? Джеймс Фрид? Ханна?