Безымянная тропа
Шрифт:
— Тот парень у окна, — сказала она. — Он работает в банке или в офисе, вероятно, последнее, потому что у него нет бейджа с именем на его рубашке. Этот парень немного «Билли-ноу-мэтс» (прим.: Billy-no-mates - старый ирландский слэнг, обозначающий человека редко сближающимся с кем-либо)– более счастлив, когда читает газету, чем когда зависает с коллегами. Вероятно, просматривает секцию «Работа», чтобы уйти.
— Неверно.
— Неверно?
— Неверно, — заверил он ее.
— Откуда вы знаете, что я неправа? Как вы
— Он здесь не один. Парень встречается с кем-то за ланчем. С женщиной. Он боится, что она не собирается появляться. Это важно для него.
Хелен наморщила лоб.
— Как вы вообще можете говорить это, просто посмотрев на него?
— Он постоянно смотрит на часы, — сообщил он ей. — Посмотрел на них дважды, пока вы изучали его.
— Если он у него перерыв на ланч, парень будет смотреть на часы.
— Каждые несколько минут, а не каждую пару секунд. В любом случае, это не все.
— Поразите меня своими способностями к наблюдению.
— Он не переворачивал страницу газеты с тех пор, как зашел. Это реквизит. Он делает вид, что читает ее. Просто ждет кого-то и не знает, собирается ли она прийти.
— Я не уверена, действительно ли вы хороши или просто разыгрываете меня. Если его спутница по ланчу не появится, мы никогда не узнаем правды.
— Верно, — признал он.
— Тогда, что вы скажете обо мне? — и она скрестила руки.
— Вы имеете в виду что-то помимо защитного жеста по скрещиванию рук?
Она сразу же расцепила руки.
— Это может начать раздражать.
— Вот почему я обычно не делаю этого с моими друзьями.
— Мы друзья?
— Мы можем ими быть.
— Почему я подозреваю, что у вас не так уж много подруг?
— У меня много подруг. Мне нравятся женщины.
— Нет, не нравятся, — сказала она ему. — Секс с женщиной не делает ее вашим другом.
— Грубо.
— Но справедливо, если верить девушкам в офисе.
— Которые, очевидно, знают настоящего меня, — сухо сказал Том. — Я думал, мы говорим о вас.
— Ладно, — позволила она. — Так расскажите обо мне.
— Верно, — сказал он неуверенно. — И вы не разозлитесь на меня?
— Это зависит от того, что вы скажете, очевидно же.
— Буду иметь в виду.
Теперь они смотрели прямо друг на друга.
— Я бы сказал, что вы не старшая в семье, но, в то же время, и не средний ребенок.
— У меня есть старшая сестра. Как вы узнали это, и почему я не средний ребенок?
— Она немного честолюбива, работает на какую-то первоклассную компанию?
Хелен кивнула.
— Она работает в сфере маркетинга.
— Так, значит, у вас есть к чему стремиться, — сказал он, — но вы хотите заниматься чем-то другим, а не просто следовать по ее стопам?
— Это, действительно, так, но не является причиной, по которой я захотела стать журналистом. А средний ребенок?
— Вы не выглядите так, будто страдаете от синдрома среднего ребенка. Вы не являетесь каким-то дополнением. Ну, знаете, когда старший ребенок первым идет в университет, это такое событие, и младший
— Что вы видите тогда?
— Серьезного человека.
— О, да, я невероятно серьезная.
— Спорим, что вы никогда не прогуливали школу.
— Какое это имеет значение?
— Вы не такая. Ставлю на то, что вам она даже нравилась, школа, я имею в виду.
Она фыркнула.
— Она была нормальной.
— У вас было не много парней.
— Не много?
— Два или, может быть, три, первый в восемнадцать лет.
— Семнадцать.
— Семнадцать, и вы встречались с ним, как минимум, год, заставили его помучаться перед тем, как переспать с ним, хотели убедиться, что он имеет значение. Вы расстались, когда вам нужно было отправляться в университет, пытались продолжать отношения на расстоянии, но они не работали. Вы разошлись, стали двумя отдельными людьми.
— Вы можете описывать тысячи людей моего возраста.
— Вы порвали с ним, а не он с вами. Он был опустошен.
— Как вы…
Она замолкла, но было уже поздно.
— Просто он был бы, — он усмехнулся. — Вы расстались с ним, потому что стали влюбляться в кого-то другого, вероятно, парня постарше, зрелого мужчину, скажем… двадцати, — она одарила его кривым взглядом, словно собиралась вот-вот спросить его, как он узнал все это. — Было бы неправильно обманывать вашего бойфренда, поэтому вы порвали с ним до того, как стали встречаться с новым парнем, и были по уши влюблены.
— Была?
— Да, были, но, я предположу, что он был сволочью.
— Что с ним было не так?
Затем она скрестила руки, а затем тут же их раскрестила.
— Он не был также заинтересован в вас, как вы в нем. Поначалу это было хорошо, потому что было волнующе, но через какое-то время вы поняли, что отношения идут в никуда, что он никогда не станет тем единственным, поэтому порвали с ним, — она испустила что-то среднее между фырканьем и невеселым смешком. — И затем вы долгое время держались подальше от мужчин, сконцентрировались на вашей учебе, проводили время с друзьями. Затем, вероятно, на финальном году обучения, вы встретили кого-то, кто не воспринимал вас как должное, но и в то же время не идеализировал вас. Вы могли положиться на него, он был таким же амбициозным, как и вы, хотел сделать себе имя, и вы видите совместное будущее с ним: дом, дети. Я прав?
— Кое-что из этого верно, а кое-что — нет.
— Что было верным?
— Не скажу.
— Обломщица. Тогда у вас был парень?
— Да, но я встречалась с ним на втором курсе, а не на третьем.
— Черт возьми, — сказал он, — я совсем в этом не хорош, ведь так?
— Вы в этом необыкновенно хороши, — признала она.
— Он должен быть очень горд, — сказал Том, — за вас, я имею в виду журналистка. — и, когда она заколебалась прежде, чем ответить, он добавил, — или нет?
— Он к этому нормально относится, — возразила она.