Безжалостность твоей любви
Шрифт:
Боль. Страх. Самоуничтожение.
Пару прикосновений паяльника к моему телу — и я просто теряюсь в ужасе этого истязания. Глаза заливают едкие слёзы, а сознание покидает мой уставший рассудок.
Всё закончилось. Также внезапно, как и началось.
Включаем и ставим на повтор: Lex Dumitru – Rupture
Время слишком долго тянется. Вокруг ничего не было видно и я лишь сжалась всем телом сильнее в этой пустынной камере, посредине которой мне предстояло находиться. Глаза пекло от болезненных чувств, а кожа на спине стала уже чем-то искусственным
Я жива. Они... они не убили меня. И значит всё было не таким плохим?
Внезапно моё сердце дрогнуло, а через минуту дверь в эту одинокую комнату приоткрылась. Не имея возможности обернуться и взглянуть на своего посетителя, я так и осталась сидеть на холодном полу и при этом равнодушно глядеть в неизвестную даль. Я ничего не видела перед собой. Только воспоминание об ужасе и об адских воспоминаниях ожогов на своём теле.
– Мне нужно промыть твою рану, Стефани, – прозвучал знакомый голос и от этих интонаций меня стало тошнить.
Я не отреагировала.
Молчание казалось мне единственной защитой, поэтому всю меня лишь сильнее кинуло в бездну тишины и полного оцепенения. Главное дышать. Пытаться помнить что-то о жажде жизни и о том, что я страдаю не за просто так. Это ведь не пройдёт мне даром, правда?
– Стеф... – мужской голос стал издаваться ближе.
Я ощутила, как рядом возле меня присел парень и как его тело стало отдавать неприятным напряжением. Луи Томлинсон. Это он решил меня навестить. Это он заставил меня пережить ад, а затем слишком яростно вернуться на землю.
Не хочу его видеть. Не хочу смотреть на его лицо и вспоминать, что он сделал с моей душой и телом. Этого нет. Меня больше не существует.
Спустя минуту на моей спине стала ощущаться вода, придающая неприятную прохладу и ещё большую боль. Губы приходилось сжимать от неудобства, а глаза стали печь с большей силой от такого резкого понимания всей сложившейся ситуации. Я в ловушке и теперь со мной буду делать всё, что захочется этим людям.
Луи не произносил больше ни слова. Его руки аккуратно проходили по нижней части моей спины, промывая недавнюю рану и очищая её поверхность. Парень не торопился, его действия были нежны, но в каждом прикосновения я будто ощущала большее, чем просто попытку очистить мой ожог.
Может... Так он хотел добыть моего прощения?
Слишком глупо. Слишком безнадёжно.
Молчание продолжалось и Томлинсон быстро закончил со всей запланированной процедурой. Отводя тазик с водой в сторону, он тяжело вздохнул и стал торопливо подниматься на ноги. А я, внезапно почувствовав, что совсем скоро этот человек исчезнет с данного места, не выдержала и развернулась прямо лицом к нему.
Глаза встретились с его взглядом. Мой профиль невольно наткнулся на его и эти секунды неловкой встречи нас двоих ввели в чёткое прояснение происходящего.
–
Он не сразу одарил меня ответом. Томлинсон смотрел сквозь мою боль и его лицо нахмурилось в неприятном проявлении эмоций. Но затем это всё его отпустило. Складки на лице разгладились. Губы разомкнулись, а глаза уже перестали отдавать такой чёрствостью и грубостью в мою сторону.
Он вновь прежний. Вновь именно тот человек, кому я могла решиться доверить большую часть своей жизни.
– Да, – уверенно ответил Луи. В этом голосе уже чувствовалось грусть. В этом голосе уже находилось понимание. – Ты его дочь.
Подтверждение стало очередной порцией боли в этом неосязаемом кошмаре. Какое-то неприятное мне осознание больно ударило по грудной клетке, отчего тело едва нашло способность удержать себя в равновесии. Лишь глухой выдох. Какое-то смятение, а затем быстрое обращение внимание на человека, стоящего рядом.
Я посмотрела на Томлинсона и мои глаза полностью озарились надеждой. Очередной. Я хотела его помощи. Поддержки, от которой теперь зависела вся моя жизнь.
И окончательно задыхаясь в омуте собственной безысходности, я прильнула к Луи ещё ближе и замерла. Дыхание ровное, глаза на уровне его.
Губы так близко, надежда так сильна.
Помоги мне, Луи. Ты единственный, кто может хоть что-то сейчас исправить.
– Могу ли я... – я неуверенно вздрогнула, когда голос сорвался прежде, чем я всё высказала. Но желание спастись оказалось велико и с улыбкой на губах я вновь посмотрела на лицо недоумевающего Луи. – Могу ли я попросить тебя кое о чём?
Он лишь удивлённо моргнул. Видимо, его растерянность оказалась сильна, но и попытка трезвого осознания также окутала его с ног до головы. Он смотрел на меня достаточно долго и за всё это время мне захотелось поверить в то, что я могла полагаться на его помощь.
Просто помоги мне, Луи. Просто сделай так, как я попрошу.
– Чего ты хочешь, Стеф? – вдруг спросил он, при этом произнося моё имя.
Такая мелочь оказалась безумно приятной и я опять прониклась тёплой надеждой. Недавняя боль будто совсем зажила, а в сердце стали царить иные добрые ощущения.
Я радостно улыбнулась и мои губы сложились в жесте настоящей искренности и благодарности. Всё не так плохо, каким это казалось пару минут назад.
– Луи... – мой вдох. Я прижалась к нему ближе, я вновь утонула в голубизне его светлых глаз. – Пожалуйста, просто... Просто убей меня.
Такая странная мольба. И в тоже время по-настоящему нужная.
Цвет глаз Луи изменился. Так быстро, что подобное явление я не сразу успела полностью заметить. Мне лишь удалось испугаться и отойти назад, прежде чем Томлинсон грозно на меня посмотрел. Его лицо исказилось в рассерженной гримасе, руки сжались до жуткой ярости.