Безжалостность твоей любви
Шрифт:
– Ты же сама знаешь, что я никогда не дам тебе этого обещания, – его голос так жёстко прозвучал, что от этого сердце женщины непроизвольно ускорилось в своём ритме. Испуг. Какое-то невольное разочарование. – Ты же знаешь, как я нуждаюсь в том, чтобы взять эту ситуацию в свои руки.
Ну вот, опять. Он опять начал говорить ей о том, как жаждет попытаться спасти жизнь Стефани. Что он не может сидеть сложа руки и что не может ничего не предпринимать.
Как же это неразумно с его стороны! Он должен. Он обязан думать о своей безопасности. Хотя бы ради своей уже почти сумасшедшей
– Гарри, я... ты не должен. Ты просто...
– Нет! – он прервал её слова мгновенно, заставляя свои зелёные глаза загореться ещё большим огнём. Руки сжались до самого напора, настойчивость окончательно овладела его сущностью. – Ты больше не имеешь права указывать, что мне делать, понятно? Ты... просто скажи мне. Когда. Они. Планируют. Сделку.
Воздух стал всё сильнее сужаться в этом не таком уж и маленьком помещении. Напряжение обволокло всю внутреннюю атмосферу и от этого у Анны закружилась голова. Она так устала. От споров. От сопротивлений.
Хочешь сделать, как лучше и уберечь своих родных от бессмысленной опасности, как они лишь ещё больше злятся на тебя. Что же ей делать? Как ей поступить?
Она нервно вздохнула и попыталась перестать думать о том, какой ужасной матерью она была все эти годы. Сколько ошибок она в этой жизни допустила и что не сделай она этого — всё было бы совсем иначе.
– Они договорились о встречи на церемонии в Лос-Анджелесе, – едва слышно произнесла Анна. Говорить было трудно, но она заставляла себя озвучивать нужные ей слова. – Там будет больше тысячи людей, так что данное место кажется двоим участникам сделки удачным выбором. Они встретятся восемнадцатого декабря, Гарри.
Нервный вздох.
Ответ матери успокоил парня, но ненадолго. Он тут же задумался о происходящем, о том, что может случиться на этой самой церемонии. Свидетелей много. Придётся действовать разумно и очень быстро, иначе всё закончится даже не начавшись.
Стайлс понимал, что действительно хотел это сделать — помочь своей девушке, вмешаться в операцию по спасению дорогого ему человека. Потому что как поступить по-другому? Как вообще можно остаться здесь,в этой убогой квартире, и молча ждать, пока всё решиться?
Нет. Такое уж точно не для него.
– Завтра я буду готовиться к полёту в Лос-Анджелес, мама, – заявление. Гордое, твёрдое и то, перед которым не сработают никакие возражения.
Взгляд парня наполнился истинным целеустремлением и, только заметив эти очертания в глазах своего ребёнка, Анна уже догадалась, как нереально будет его переубедить. Своё решение он уже давно принял.
– Гарри, пожалуйста... – взмолилась она.
Голос женщины был жалок, глаза намокли от совсем удивительных слёз. Так не хочется отпускать своего сына в другую страну. Хочется быть рядом с ним, дарить ему поддержку и всегда заботиться о его важной безопасности. Как мать может поступать иначе?
Анна не может. Она не может отпустить его.
Но разве Гарри даёт ей выбор?
– Ты же понимаешь, что это окончательное решение, не так ли? – Гарри взглянул на неё с вызовом, в лице промелькнула сила воли. – Я никогда не прощу, если ты не
Анна задрожала. Взглянула на своего сына со всей возможной нежностью и просто прижала его к своей дрожащей груди. Пусть он делает так, как хочет. Она не может его удержать возле себя. Мальчик стал мужчиной и теперь на нём висит вся ответственность за свои поступки. Ей лишь остаётся наслаждаться последним близким моментом со своим сыном и молча наблюдать за тем, как он приближается к выполнению своих стремлений.
Она будет всегда молиться за него. Она будет всегда верить в то, что этот кошмар рано или поздно закончится. Это последнее, что ей оставалось.
– Я люблю тебя, Гарри, – её шёпот и нежное касание губ ко лбу своего сына.
Родного. Единственного. Самого нужного и дорогого.
Она мать. Она должна уметь отпускать и надеяться.
И самое важное — она должна уметь любить.
Гарри нервно вышел на террасу. Зимний холод окутал его в свою атмосферу и парню стало значительно легче от такой изменчивости нынешней обстановки. Голова ещё кружилась, а перед глазами так и витал образ плачущей перед ним матери, с которой он разговаривал пару минут назад.
Что же. Он своего добился. Правда, от этого ни уверенности, ни счастья не прибавилось, а лишь появилось очередное ощущение своей ответственности за все совершённые ранее поступки.
Он должен понимать, что делает. Он должен знать, что делать и дальше.
Откидывая ненужное волнение в сторону, Стайлс достал из своего кармана сигарету, после чего ловким движением прикурил. Он не любил курение. Не уважал этот противный и вредный процесс. Но в этой ситуации, в этот момент, при котором ему было чрезвычайно важно расслабиться и сконцентрироваться на своих мыслях, Гарри стал испытывать безумно сильную необходимость покурить. Всего несколько затяжек и всё — будет легче. Будет куда проще, чем раньше.
– Гарри, – кто-то оказался позади него и парень лишь медленно обернулся в другую сторону.
Перед ним показалась встревоженная девушка и её глубокие карие глаза тут же подарили знакомые парню ранее ощущения. Одри Джонсон. Девушка, которая поддерживала его во все эти дни и та, именно благодаря которой он мог держаться и не падать духом. Она понимала без слов, поэтому рядом с ней молчание всегда казалось уютной и нормальной вещью.
– Одри? – он отозвался достаточно тихо, при этом поспешно выкинув оставшейся в руке окурок сигареты. – Что-то случилось?
Девушка прерывисто вздохнула и подошла к нему ближе, отчего Стайлс смог заметить проявления крайней нервозности на её лице.
Одри сильно нервничала. Она так переживала за Стефани, что не могла даже успокоиться хотя бы на минуту, чтобы не думать о ней. И к тому же смерть Лиама до сих пор имела на ней своё отражение. Оправиться после гибели самого близкого для себя человека Одри так и не смогла. И со временем Гарри почти смог поверить в то, что она так и не сможет этого сделать.
– Я слышала твой разговор с матерью, – честно призналась девушка, виновато сжимая свои дрожащие губы. – Прости, что подслушала, но я просто оказалась рядом.