Безжалостность твоей любви
Шрифт:
К удивлению, Гарри не ощутил злости внутри себя. Он лишь медленно расправил плечи и отвернулся, погружаясь в бездну своих насыщенных и яростных мыслей. Одри можно было понять. Девушка, как и все остальные, жаждала узнать любые новости, жаждала принять хоть какое-то участие в происходящих событиях.
И разве можно винить человека в стремлении знать и быть в курсе всех новостей?
Уж на это Стайлс точно не собирался злиться или выпускать свой гнев.
– Всё в порядке, – спокойно произнёс он, так и продолжая смотреть в
Молчание несколько минут наполнило окружающее между ними пространство и это, к неожиданности, добавило больше комфорта, нежели какого-то иного неприятного ощущения. В душе стали царить нежные чувства. Надежда и какое-то понимание окончательно овладело глубиной взволнованного сердца.
– Ты собираешься завтра уезжать, да? – вдруг грустно поинтересовалась Одри, резко направляя свой взгляд в сторону задумчивого парня.
Её внешний вид стал отдавать печалью, но Гарри постарался не думать о данной мелочи. Он и вправду хочет уехать. И он сделает это, не смотря ни на что.
– Да, – наконец признался Стайлс, оборачиваясь в сторону девушки. Улыбка невольно затронула его губы и всё его лицо отобразило ту самую силу его жажды осуществить все свои планы. – Наконец, займусь чем-то действительно стоящим.
Он опять улыбнулся. Почему-то сейчас настроение тянулось к приятному и хотелось позволить себе утонуть в положительных эмоциях. Гарри вспомнил, как проводил свои недавние дни. Он терялся в догадках о судьбе Стефани, сходил с ума, но и постепенно находил для себя более менее полезные и достойные вещи для времяпровождения.
Гарри занимался спортом. Доводил своё тело до высокого уровня физической подготовки, много раз отрабатывая навыки борьбы и вместе с тем вспоминая, как правильно и как всё-таки нужно стрелять из заряжённого пистолета.
Это успокаивало. Это заставляло Гарри верить в то, что всю эту неделю он провёл не зря.
– Я могу у тебя попросить кое-что? – внезапно Одри опять подала голос и на этот раз Стайлс внимательнее присмотрелся к её лицу.
Он тут же положительно кивнул и стал ждать объяснений стоящей перед ним девушки.
Она молчала, но вскоре лицо шатенки наполнилось странными проявлением чувств, вся сущность которых сводилась к одному единственному значению. К настойчивости. Той самой, которой сам Гарри обладал несколько минут назад, при разговоре со своей матерью.
– Я хочу поехать с тобой.
Вот и всё. Просто объяснение, просто признание своего желания.
Пару минут и Гарри застыл в шоке, от которого удалось не сразу отойти и полностью вникнуть во всю суть сказанного признания. Душа парня наполнилась тревогой, волнением, обескураженностью. А потом очередным и нужным пониманием.
Он знал, что чувствовала Одри. И он просто понял, что девушка сойдёт с ума, если останется здесь в гордом одиночестве посреди самого пика всех нахлынувших событий.
– Хорошо, – спокойно произнёс Стайлс.
Улыбка украсила его губы
Её поддержка вновь подарила надежду. Наполнила о том, что он действительно может добиться всего, что ему нужно. А сейчас он нуждается в Стефани. В том, чтобы увидеть её. В том, чтобы сделать их следующую встречу далеко не самой последней.
Спустя неделю
От лица Стефани
Этим утром я стала чувствовать себя лучше. Раны на теле перестали так адски печь и я могла более свободно передвигаться в своей пустынной камере. Настроение было удачным и я даже смогла себя заставить съесть полную порцию завтрака, отчего телу была прибавлена нужная энергия.
Я чувствовала себя лучше. Однозначно. Холодная пустота внутри придавала сил и мой равнодушный взгляд куда активнее начал блуждать по мрачным стенам окружающего меня помещения.
Мне всё равно. И именно от этого мне одновременно и прекрасно.
Дверь в комнату отворилась и я, даже не оборачиваясь, услышала знакомые шаги приближающего ко мне мужчины. Бэртон. В последнее время за мной стал заходить именно он.
– Стефани, – его голос спокоен, без лишних надменных или гордых интонаций. – Дэвидсон снова хочет видеть тебя.
Подобное заявление не удивило. Я медленно подняла взгляд и ближе присмотрелась к бесстрастному лицу Бэртона, чьё выражение в основном никогда не выражало каких-либо эмоций. Одна пустота. Точно такая же, которая теперь полностью заполняла мою сущность.
Без лишних слов я поднялась с жёсткого пола, а затем сделала несколько шагов вперёд. Меня хорошо выдрессировали. Научили повиноваться сразу, не имея при этом даже намёка на возможное сопротивление. И сразу уловив суть этого правила, я теперь покорно выполняла любые приказания. Делала то, что от меня хотели и ждали, и при этом совершенно не ощущая внутреннего проявления эмоций.
Мне было плевать. Мне было всё-равно, что некий Дэвидсон опять захотел со мной личной встречи. Меня не волновало, что прямо сейчас Бэртон открыл передо мной дверь и я стала медленно продвигаться по ранее известному пути. Я даже не обратила внимание на то, что сегодня меня не сковывали наручниками, как делали обычно при моих выходах из камеры.
Видимо, эти люди просто увидели всю силу моего повиновения. Я была слаба. Я была пуста и холодна, как изнутри, так и снаружи. А это лишало меня сил к побегу или к возможному противодействию.
Рано или поздно человек всё-равно разрушится. Сил, чтобы идти вперёд и верить в возможность осуществления своей цели, исчезнет и всё, что останется внутри — одна ледяная пустота, которая разъест тебя прямо на части. Останется одно безразличие, которым теперь я наполнилась до самого дна.
Плевать. Так сильно плевать, что я даже укорила шаг, лишь бы побыстрее удовлетворить желание окружающих меня людей. Лишь бы побыстрее выбраться из этого длинного тёмного коридора.