Безжалостность твоей любви
Шрифт:
– Стефани Стайлс, – тихо произнесла я.
Бэртон одобрительно кивнул.
– Дата твоего рождения?
Я замерла, лихорадочно вспоминая тот самый день, когда я действительно родилась. Удачно вспомнив свои прошлые семнадцатилетие именины, я даже была готова заплакать от только что осознанной несправедливости.
Боже мой... Мне даже восемнадцать не успело исполниться до того, как я должна была сдохнуть в столь чёрством месте.
Боль наполнила сердце и поэтому мой следующий ответ прозвучал с нескрываемой отчаянностью и страхом.
– 5 августа 1996
Но Бэртон не проявил никаких эмоций. Его лицо казалось мне каменным и он только прищурил свои глаза сильнее прежде, чем позволить продолжить свои неприятные расспросы.
– Где ты прожила большую часть своей жизни?
Я вновь напряглась всем телом. Мой ответ мог быть достаточно очевидным и я понадеялась, что они не будут сомневаться в моей искренней попытке ответить на данный вопрос довольно таки честно.
– В Холмс-Чапле, – произнесла я, пытаясь заставить себя посмотреть сидящему напротив человеку в глаза. – Я провела там всё своё детство и училась я тоже в школе, которая находится в пределах этого небольшого городка.
Вновь удовлетворительное ощущение в глазах Бэртона. Тот присматривался ко мне внимательнее и я чувствовала, как каждый раз при моих стараниях ответить, этот человек усердно сканировал каждые фразы, что слетали с моих дрожащих губ.
Становилось всё страшнее.
– Когда ты узнала, что являешься дочерью Джордана Уолтера, Стефани? – с резкостью спросил Бэртон, уже очень строго присматриваясь к моему выражению лица.
А я застыла в жестоком недоумении. И злости на их низкое решение мучить меня подобными расспросами.
Да как они вообще посмели спрашивать у меня подобное? Джордан Уолтер?
Ничего, что я до сих пор не успела понять, кто это такой? Ничего, что я, блять, вообще не знала, по какой дурацкой причине эти все люди считали меня дочерью какого-то непонятного миллиардера?
Мне тут же захотелось выкрикнуть им все известные мне гадости, пытаясь убедить их в допущенном ими ошибке. Но страх не позволил мне даже сдвинуться с места. Я просто наполнилась коварной злостью и попыталась сделать искреннее объяснение того, что о никаком Джордане Уолтере я не знала и не слышала чуть ли ни всю свою жизнь.
– В тот день, когда меня похитили, – спокойно произнесла я в ответ.
Этого оказалось достаточно и Бэртон лишь склонил голову набок, скорее всего находясь во внимательном решении озвучивании следующего вопроса.
Я вновь дрожала всем телом. Смотрела уже вниз, боясь даже думать, что мне предстояло услышать. И когда Бэртон подал голос, мне вновь удалось проникнуться жутким ужасом и отвращением ко всему происходящему.
– А теперь я советую тебе очень хорошо подумать и вспомнить всю свою жизнь, Стефани, – твёрдо проговорил Бэртон. Чёрствые глаза смотрели пристально, от ехидности такого взгляда было тяжело скрыться. – И после того, как ты подумаешь, скажи мне... Замечала ли ты враньё своих близких? Были ли моменты, когда они пытались скрыть от тебя такую личность, как Джордан Уолтер и позволять тебе находиться
Моё дыхание участилось. Пытаясь тут же выкрикнуть слова о том, что никакого обмана не было и что я действительно дочь Анны и Эдварда Стайлс, я не успела даже заметить, как грубая хватка Томлинсона успела оказаться на моей коже.
Он сжал меня за руку и с предупреждением посмотрел в мои глаза.
– Советую тебе хорошо подумать, – вдруг холодно произнёс он.
Действия Луи лишь позабавили Бэртона, который теперь уже с язвительной усмешкой стал наблюдать за моими лихорадочными попытками подумать и действительно вспомнить что-то стоящее.
Сжав губы, я замерла на одном месте. Дышать становилось всё труднее и я не понимала, чего от меня требовали.
Какие попытки скрыть обман? Я же просто росла и была воспитана, как все дети, разве нет?
Какой к чёрту Уолтер? Кто это вообще такой?
Я пыталась думать. Прокручивать в голове все воспоминания, а потом...
Как и бывает в фильмах — сердце останавливается и в глазах возникает нужное прояснение.
Вспомнила. Я, чёрт возьми, вспомнила.
– Однажды я копалась в вещах своего брата, – мой голос озвучен тихо, расстроено, без доли блеска в своих интонациях. – У него... у него в тумбочке был какой-то листик бумаги. Я присмотрелась и увидела записанный на нём номер телефона и имя. Я увидела имя Джордана Уолтера.
Надежда в глазах погасла. Неужели это правда? И Гарри... Он знал об этом обмане всё это время?
Мне показалось, что я стала задыхаться и очередные горькие слёзы уже без абсолютного сопротивления покатились по моим щекам.
Мне больно. Противно. Я оказалась в необъяснимом кошмаре непонимания и осознания такого жестокого предательства. Мне действительно всё это время врали?
Голова настолько лихорадочно пыталась мыслить и я уже не находила силы держаться дальше.
Отпусти, Стеф. Отпусти всё, что держит тебя в том мире.
– Отлично, – Бэртон довольно улыбнулся и встал со своего места, что обозначало окончание столь жуткого разговора. – Думаю, теперь можно переходить к другой части нашей работы.
Что?
В моих глазах застыл вопрос, но хладнокровный брюнет и не обратил на это должного внимания. Он улыбнулся Томлинсону приятным жестом и потом отдал очередной из своих приказов.
– Дэвидсон хочет сейчас же увидеть нашу милую пленницу, – холодно проговорил тот. – И тебе, Луи, лучше побыстрее отвести её в нужное место.
Больше не прозвучало лишних слов. Мужчина, удовлетворённый выполнением всей своей работы, вышел и за ним тут же поспешил один из его сотрудников, который всё это время с полным молчанием находился в данном помещении.
А я замерла, со страхом в глазах смотря на Луи. Надежда уже вновь тонула в моём взгляде, но вдруг... Вдруг Томлинсон поможет мне выбраться из всего этого ужаса?
– Лучше не сопротивляйся, – бездушно предупредил он. Его руки сжали мою талию, неприятной хваткой добираясь до моих ладоней. – Этот день только начался, милая. Теперь готовься встретиться с самым страшным.