Бифуркатор

Белов Алекс Владимирович

– Серый... нет...
– я не нахожу слов.
– Я очень уважаю тебя. Но надо. Скажи, если бы на кону стояла жизнь Стёпки и моя, ты б кого убил?

Серёга сжимает губы. Крыть ему нечем.

– Я люблю Стёпку!
– шёпотом восклицает он.

– А я люблю Андрюшку, - отвечаю.

– Да!? Что же я этого не заметил!

– Хватит. Ты говоришь одно и то же, - недовольно морщусь.
– Мы все бываем дураками, но без Андрюшки я понял, как мне плохо. Я люблю брата не меньше твоего.

– Ну пожалуйста,

ну ради нас...
– молит Серёга, и мне опять его жаль. Я не могу смотреть ему в глаза.

– Нет. Я хочу вернуть брата, и точка, - еле слышно шепчу.

– Гад...
– Серый сжимает кулаки, и я поглядываю на что-то обсуждающих Тварей. Они, конечно, смогут остановить Серого, но несколько зубов от первого удара я всё равно про-глочу.

– Прежде чем ты сломаешь мне нос, подумай, - говорю.
– Они тебя отправят в нокаут, и потом выбирать буду я, понимаешь!

– Выбирать, говоришь, - усмехается Серый.
– Хорошо, ты же мне сам дал право выбора. Я выбираю Стёпку.

У меня челюсть отвисает.

– Это назло мне что ли?
– спрашиваю.
– Идиот. Ты понимаешь, что с ним будет!?

– А я что. Его смерть будет на тебе!
– Серый пожимает плечами.
– Ты меня вынудил. Я так и скажу отцу.

Теперь кулаки сжимаю я.

– Ну что? Всё ещё не хочешь вернуть нас троих домой?

Тварь! Сволочь! Он знает на что давить. Но Стёпка - друг, а Андрей - брат.

– Нет, - говорю.
– Мне нужно вернуть брата! Если ты понимаешь, что такое младший брат, - а я это понял, - ты не будешь обрекать на смерть своего!

Серый запрокидывает голову и долго смотрит в потолок.

– Тёмка, я не могу. Наташу помнишь?

– Это... та девушка, с которой ты сейчас встречаешься?

– Да. Я собираюсь поступать в университет, я собираюсь на ней жениться. У меня жизнь расписана до самой смерти. А вы живёте одним днём. Если уж суждено сделать выбор, я в любом случае выберу Стёпку. Я не могу бросить отца в эту трудную минуту!

– Ты!... ты всю жизнь его защищал!
– шиплю я.

– Я защищал его в уличных драках, - говорит Серый.
– А сейчас на кону жизнь. И если ты не желаешь жить и дальше без брата, то я не желаю отправляться под пули в какую-то бифуркацию.

– Ты проживёшь жизнь в одном дне!
– говорю.
– Ты сможешь делать что угодно. Ты мо-жешь даже банк ограбить, а на следующий день снова очнуться дома.

– И жить так полгода. Не надо уговаривать. Я знаю, что это такое. Я слышал этих... монстров. И ты должен понять, моё решение логически обосновано.

– Здесь нет никакой логики!
– почти вслух кричу я.
– Я вижу здесь только подлый посту-пок! Поступок трусливого человека!

Серый щурит глаза, и взгляд у него становится подленький.

– Тогда возвращай всех нас троих домой, - говорит он.
– Здесь всё просто,

либо ты выби-раешь Андрюшку, либо я - Стёпку. Давай вернемся, и ты вновь возьмешь выбор на себя. И выберешь Андрюшку, ибо мой выбор ты уже понял.

И с этими словами разворачивается и направляется в сторону Тварей.

– Серый, Серый, - я подпрыгиваю за ним, словно непослушный хвостик щенка.
– Ты де-лаешь ошибку. Так ты мог стать героем. А сейчас ты просто предаёшь брата.

Но Сергей молчит, а безликие Твари уже смотрят на нас.

– Этот мелкий говнюк разрешил мне выбирать. Так и прекрасно! Берите моего младшего брата и возвращайте меня отцу. Я расскажу ему, как он лишился своего сына!

Кажется, Твари сами недоумевают и переводят взгляд то на меня, то на Серёгу. Плюха-юсь в кресло и отрешённо смотрю перед собой. Сердце стучит неровно, дыхание сбивается, в голове пульсирует каша. И боль в затылке.

– Это окончательное решение вас?
– неловко спрашивает Первая Тварь.

– Пусть он решает, - бурчу.
– Я дал ему право выбора.

– Значит, мы можем забрать Степана Герундова с собой?
– уточняет Вторая Тварь у Сер-гея.

– Конечно. Пусть благодарит своего закадычного дружка, кивает Серёга.

– Да пошёл ты в жопу!
– кричу я и тыкаю в Серого пальцем.
– Я его друг! И если бы не Андрей, никогда не предал бы его! А ты! Ты его родной! Старший! Брат! И ты! Ты сука и подлец!

– Я тебя сейчас урою, мелкий ушлёпок, - Серый подаётся вперёд, и глаза у него всё ещё прищуренные, подленькие.

– Сидеть!
– вдруг восклицает Вторая Тварь и голос у него нечеловеческий: жуткий и пу-гающий рык. Серый немедленно откидывается назад.

– Мы предупреждали тебя, чтобы ты вёл себя тихо!
– прикрикивает Первая, а ещё он на-зывает Серёгу на ты.

– Что ж, коли ваш выбор окончательный, мы можем приступить к восстановлению би-фуркационного дня, - говорит Первая Тварь уже спокойным голосом и поворачивается ко мне.
– У вас будут какие-либо пожелания нам, господин Артём Бреус?

– Я... я...
– и тут я смотрю на спящего Стёпку. Голова друга всё ещё покоится на груди, он спит безмятежно, как всегда. Такой вот Стёпка, какой он есть.
– Оставьте его в том дне, когда его мама ещё была жива, - говорю, не отводя взгляда от сползших на кончик носа очков.

– Ваше желание учтётся, - кивает Первая Тварь.

– В свою очередь, запоминайте, - добавляет Вторая Тварь.
– Выход из бифуркации нахо-дится в торговом комплексе Гроздь, между второй и третей кассами. Это обычная дверь служебного помещения. Успейте с Андреем войти в неё до восьми часов вечера, и вы покинете бифуркацию. На этом мы спешим откланяться. Огромное спасибо, что вернули нам Глобус Эфира. Вы нас больше никогда не увидите. Всего наилучшего.