Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
«Так он уже недалеко», – чуть не сорвалось с языка.
Начальство бушевало: сколько женщин еще должно погибнуть, чтобы милиция взялась за работу?! Хватит, довольно! С этого дня никто домой не уходит, пока преступник не будет пойман! Представление о неполном служебном соответствии – каждому! Премию по итогам года – хрен! Партийных – вон из партии, чтобы не позорили светлый облик коммуниста!
В какой-то момент Алексей просто отключил органы восприятия, стоял посреди «ковра» с покаянной миной.
– И что будем делать, Разин? – исчерпав запас ярости, спросил Сергеев.
– Работать, товарищ подполковник.
– Так иди, работай!
Отыграться на подчиненных было бы логично, но сигарета в коридоре успокоила. В отдел он вошел спокойный как удав, сел на свое место. Личный состав стремительно редел: теперь приходилось работать за двух парней.
– Спокойный ты какой, – подметил на удивление трезвый Крюгер. – Неужели похвалил?
– Нет, разнес в пух и прах. Но вы же не хотите, чтобы я сделал то же самое?
– Нет, конечно, – испугалась Лида, – ты объясни руководству, что работать некогда – мы постоянно ходим по больницам. Один лежит в 1-й больнице «скорой помощи», другой – в 3-й…
– Какие, кстати, вести из больниц? – Алексей сел, открыл первую попавшуюся папку.
– Виктор Павлович стабилен, частично пришел в сознание…
– Частично – это как?
– Еще не ругается, но уже произносит отдельные слова, – Лида смутилась. – Не самые сложные… Прогнозы пессимистичные, рано или поздно Виктор Павлович восстановится, но едва ли вернется на службу. Это у молодых все зарастает, как на собаке, и расшатанные мозги возвращаются на место. Врачи говорят, что есть угроза инсульта, но пока ее купируют.
– Что с практикантом?
– Перелом черепа, – вздохнула сотрудница. – Он так ударился о камень, что удивительно, почему тот уцелел. Содержимое черепа не пострадало, кость срастется, крови потерял немного. Тяжелейшее сотрясение мозга – так мне сказали.
– Теперь либо гением станет, либо наоборот, – проворчал Островой.
– Давайте без цинизма, – поморщилась Лида. – Он все же наш товарищ. Хороший парень, неужели вы еще не поняли? С кучей прибабахов, но все равно хороший. Буду первой голосовать за то, чтобы после учебы он пришел в наш отдел – хотя бы на стажировку. – Лида задумалась – не наговорила ли лишнего? – Пока человеку требуется покой, врачи рекомендуют воздержаться от посещений. Прогноз – оптимистичный. Возможен, конечно, кризис, но это не смертельно. Свой институт Виталик окончит.
– Ладно, всем здоровья, – проворчал Разин. – Присутствующим – тоже, – он поморщился, субботняя молотьба по ребрам еще давала знать. – Что по новой жертве?
– Дунчану Евгения Геннадьевна, 27 лет, урожденная Стриженова, – забормотал Островой. Парень явно метил в заместители начальника отдела. – Пять лет назад окончила филиал института иностранных языков, работала в сибирском отделении «Интуриста» гидом и переводчиком. Больше, конечно, переводчиком, поскольку с иностранными туристами в Сибири туговато – боятся круглогодичной зимы, лагерей и медведей на улицах… Но самые отчаянные приезжают. Контора – на площади Маркса, добиралась на общественном транспорте за тридцать минут. Личный автомобиль отсутствует. Мне кажется, с ней что-то не то, товарищ капитан, с этой Дунчану… Выскочила замуж после института за какого-то прораба из Молдавии. Имела жилье – приличную квартиру в центре. По итогам развода осталась ни с чем, даже квартиры лишилась. Как ей так удалось? Бывший муж угрожал или сама пошла на жертву. При разводе получила халупу в Бронном переулке.
– В меру, – хмыкнула Лида.
– Точно, – согласился Михаил. – Пару раз заходили прилично одетые джентльмены, один даже с цветами.
– Одуреть, – фыркнула Лида.
– По словам соседки, Евгении никто не угрожал, жила мирно, дом – работа. Однажды похвасталась, что в следующем году, возможно, переедет «в город», получит престижную должность в своем «Интуристе». В общем, есть над чем работать, товарищ капитан. Работа, связанная с иностранцами, мутные мужики, бывший муж из солнечной Молдавии – похоже, тот еще жук…
– Это не то, – поморщился Алексей. – Причина гибели Дунчану – совсем в другом.
– Ты скоро заговоришь, как наш практикант, – подметила Лида и добавила: – Долгих лет ему, здоровья и вменяемых начальников.
– Отпечатков пальцев на орудии убийства эксперты не нашли, – сказал Шабанов. – Но это и понятно. Ключ, кстати, качественный, хорошо смазан, хорошо сбалансирован, гм… В машине тоже никаких отпечатков. Странно, что их пытались найти в этой груде железа. Автомобиль сгорел полностью. Впрочем, задний знак смогли прочесть. «Жигули» 72-го года выпуска. Машина сутки числилась в угоне. Ее украли из гаражного кооператива на Мостовой. Владелец – пенсионер 1915-го года рождения, ветеран войны, передовик производства и попутно многодетный отец. Очень расстроился, когда узнал, во что превратилась его ласточка. Кто приехал на ней в Бронные переулки, жители не видели. Кто оставил в тупике – тоже…
– Вернулась с работы, переоделась, взялась за хозяйство, – продолжал свой рассказ Островой. – Преступник проник на территорию, когда на дороге никого не было. Евгения увидела его, узнала, с криком побежала в дом…
– Ключевое слово – «узнала», – задумчиво констатировал Разин. – Стала бы она бегать от бывшего мужа или навещавших ее джентльменов? История глубже.
Работать действительно было некогда – больницы находились в разных концах обширного района. Варламов пришел в себя, отвечал на несложные вопросы, но в палату к нему врачи не пускали. И трясти удостоверением было бессмысленно – пусть ты даже из самого КГБ.
Молодой доктор поделился своим видением будущего: больной поправится, но вести полноценную жизнь уже не сможет. Даже кабинетная работа будет под вопросом. В двух шагах от пенсии по возрасту? Вот и замечательно. Выпишут из больницы, и пусть досрочно отправляется на заслуженный отдых – копаться в огороде, ругаться с женой и воспитывать внуков. У Виктора Павловича не было ни того, ни другого, ни третьего, поэтому выход на пенсию был для него равнозначен смерти. Но данную тему с врачом не обсуждали.
Машина вдруг стала выделываться, переваливалась с бока на бок, как медвежонок. Стоило проверить развал-схождение. В принципе не страшно, но передвигаться по городу теперь приходилось медленно и только по правой полосе.
Недалеко от въезда на дамбу Коммунального моста Разина остановил дорожный патруль. Инспектор ГАИ подошел, поигрывая жезлом, осведомился, сдерживая улыбку: куда хромаем, товарищ? Алексей показал корочки, лицо гаишника сделалось серьезным. Выразил сочувствие, признал, что преследовать преступников на такой машине теперь трудно.