Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Август 1945 года
Отсутствие улик, прямо указывающих на цыган, обсуждали везде: и за обедом, и поднимаясь из столовки по лестнице в отдел, и перекуривая возле открытого окна.
Большинство склонялось к радикальному решению проблемы: внезапному визиту в расположение табора и тщательному обыску. Ход расследования контролировался лично наркомом Берией. Благодаря данному факту полномочий у группы имелось с избытком, и соответствующий ордер прокурор выдал бы по первой
Почему обыск? Да просто потому, что других вариантов никто не видел.
— Нет, не годится. Ну неужели вы не понимаете главного? — кипятился Старцев и, обращаясь к сыскарям-ветеранам, вопрошал: — Вася, Олесь, вы уже столько лет работаете в МУРе!
Те недоуменно переглядывались.
— А что такого?
— Это же цыгане! Украденных из церковного сейфа денег мы у них никогда не найдем. Или вы думаете, что преступники прячут их под облучком какой-нибудь кибитки? Не смешите меня!
— А иконы? Думаешь, они так быстро успели их продать?! — столь же рьяно возражал ему Егоров. — Там, по описанию свидетелей, золота — килограмма на полтора!
— Если и попадется какая из украденных икон, они моментально найдут объяснение!
— Это какое же?
— К примеру, скажут, что купили ее или выменяли у местного алкаша. И попробуй доказать обратное.
— И докажем!
— Докажем, Вася! Обязательно докажем! — кивая, подошел к нему Иван. — А как насчет сроков, поставленных комиссаром? Управимся в оставшиеся четверо суток?
Возражение было серьезным. Егоров и Бойко молчали подобно школярам, не выучившим урок.
— Давайте думать, — вновь нахмурился Старцев. — Мы должны найти выход.
Докурив, народ разошелся по кабинету. Кто-то уселся за рабочий стол, кто-то принялся рассматривать большую карту СССР, висевшую на стене между шкафами.
Все молчали. Первым подал голос Васильков:
— Иван, а ты помнишь события на реке Северский Донец?
— На реке… Северский Донец? Да… вроде… помню, — неуверенно ответил он. Через секунду его осенило: — Ты про тот наш спектакль?
— Ну, конечно! Что, если сработать по той же схеме?
— А это мысль, Саня! Ну-ка, мужики, подгребайте ближе. Сейчас мы вам расскажем одну занимательную историю…
Стрелковая дивизия, в состав которой входила разведрота Василькова, до переброски под город Рыльск принимала участие в Харьковской наступательной операции. Тяжелое было время. Немец хоть и стал регулярно получать по зубам, все одно пока не тушевался: либо пер вперед, либо упрямо держал позиции, покуда из тыла шли эшелоны со свежим подкреплением и новенькой техникой.
Разведчики обосновались в густом лесу, что темнел квадратом на левом берегу Северского Донца. Через неширокое русло виднелись кварталы Лисичанска, кишащего немецкими солдатами и офицерами 30-го армейского
После нескольких суток упорных боев установилось затишье. Изредка над головами пролетали самолеты или постреливала дальнобойная артиллерия. Однако пехота наслаждалась передышкой: отсыпались, мылись в блиндажах, приспособленных под бани, стирали формяжку…
Васильков с небольшой группой прошвырнулся по лесистому берегу, произвел кое-какие наблюдения и был готов в составе своей роты выполнить любой приказ начальства. Хоть во вражеский тыл на разведку, хоть за «языком»…
На третий день его и в самом деле вызвал в штабную землянку командир полка. Вот только задачу он поставил необычную.
— Такое дело, Александр Иванович. В первом батальоне из хозяйственного взвода пропал водовоз, — устало сказал подполковник Дробыш. И, почесав затылок, уточнил: — Ну, как пропал… Поехал за водой на бережок напротив болотистого острова и исчез. Напрочь исчез. Лошадь отыскалась: стоит по колено в воде, запряженная в повозку. Наполненная на треть бочка тоже на месте. А служивого нет.
— Может, утоп? — предположил Васильков, не понимая, что, собственно, хочет от него начальство.
— Хорошо, если бы так.
— Не понял, товарищ подполковник. Что ж в этом хорошего?
Тот в ответ лишь вздохнул:
— Чаю хочешь?
— Спасибо, я только что пообедал.
— Понимаешь, из Особого отдела дивизии шибко хотят получить прямой и ясный ответ: утонул солдат или перебежал к фрицам. Полчаса назад я беседовал с полковником-особистом…
Васильков неплохо знал командира полка, так как воевал под его началом более года. Судя по всему, он получил от полковника из Особого отдела взбучку и теперь был расстроен.
«Да уж, — подумал Александр, — с НКВД лучше не связываться. Только попади им на карандаш — замучают вопросами-допросами…»
— Если предположить самое худшее, то немцы ничего с этого «языка» не поимели, — пожал плечами Васильков, пытаясь поднять дух старшего товарища. — Что может рассказать водовоз из хозяйственного взвода?
— Видишь ли, они харчи получают на весь батальон. А зная объем харчей и норму потребления, любой фашист в момент сделает нужный вывод.
Теперь настала очередь Василькова чесать затылок.
— Мелководье у берега проверили? — спросил он.
— Нет. Опасаюсь посылать туда людей. Вдруг с другого берега работает снайпер?
— Да-а… задачка.
— То-то и оно. Надо как-то выкручиваться, Саша, — сказал Дробыш. — Подумай. Чем черт не шутит — вдруг придет какая умная мысль?
Мысль пришла через несколько минут.
По просьбе разведчика подполковник показал на подробной карте место, где пропал водовоз, угостил папиросами. Вместе они выкурили по одной, и Александр внезапно просиял: