Билли-талисман

Голдсмит Оливия

— Ничего не поделаешь, но мне предстоит сумасшедший день.

— Возможно, тебе стоит назвать его днем душевного здоровья, — поправил Эллиот. — За исключением одного, — это не относится к тебе. Ты не против, если я тоже возьму отгул? Дети сегодня пишут тесты почти целый день. Я могу составить тебе компанию и помочь с Биной.

— Не вздумай. Знаю, ты просто боишься, что придется дежурить в столовой вместо меня, — пошутила она. — И вообще, это была твоя первая и последняя встреча с «бушвикскими шавками». С тебя хватит Бруклина

на всю оставшуюся жизнь.

Чтобы предупредить возражения, она добавила:

— Мне нужно идти. Она просыпается.

— Я перезвоню позже, — услышала она, вешая трубку.

Кэйт налила стакан газированной воды — ее излюбленного лекарства от обезвоживания с похмелья — и отправилась из кухни в гостиную с кружкой в одной руке и стаканом в другой. Бина издала стон, держась рукой за лоб, открыла глаза и снова быстро закрыла их.

— Ой, боже мой, — произнесла она, и Кэйт не поняла, было это реакцией на свет или на воспоминания пережитого. Бина охнула снова.

— Все хорошо, Бина, выпей это, — Кэйт держала перед подругой стакан, и Бина покосилась на него.

— Что это? — проскрипела она.

— Ну, это не водка, — уверила Кэйт. — Давай садись и прими лекарство.

Бина подчинилась. Взяв стакан и выпив три-четыре глотка, она поперхнулась. Бина поставила стакан на кофейный столик, и Кэйт убрала его, после чего вернулась к Бине.

— Боже мой! — повторяла Бина.

И Кэйт поняла, что теперь она вспомнила Джека и вчерашний вечер. Бина взглянула на нее:

— Кэйт, что мне теперь делать?

Кэйт села в плетеное кресло и взяла подругу за руку.

— Бина, — сказала она, — что вчера произошло?

— Ты верно говорила про французский маникюр, — отвечала Бина. Она покачала головой, и Кэйт отметила, что ей плохо. Она сходила на кухню и принесла три таблетки тайленола и пару таблеток витамина С.

— Вот, прими, — сказала она, высыпая пилюли на ладонь Бины. — Тебе станет лучше.

Она еще раз оставила Бину, чтобы взять на кухне экстренный запас крекеров. Когда она возвратилась, Бина только-только проглотила последнюю пилюлю. Она не хотела, чтобы таблетки попали в пустой желудок, и потому протянула Бине крекеры.

— Съешь это, — предложила она.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась Бина.

— Ешь, — скомандовала Кэйт, — и теперь расскажи мне, что произошло вчера вечером.

Она смотрела, как Бина ест соленое печенье маленькими кусочками, запивая газированной водой. Когда подруга покончила с порцией, Кэйт протянула ей еще и налила очередной стакан газировки.

— Хорошая девочка, — приговаривала она. — Так что же произошло?

Бина откинулась на подушки и закрыла лоб рукой. Ее слезы теперь были тихими. Кэйт встала, зашла в спальню и вернулась с коробкой носовых платков. Она молча протянула один Бине, и та, промокнув им глаза, срывающимся голосом начала рассказ:

— Мы с ним встретились в «Нобу», я была взволнована,

потому что знаю, ты тоже бываешь в таких местах.

Кэйт сдержала улыбку. «Нобу» был одним из самых дорогих ресторанов в азиатском стиле, и она не могла себе позволить бывать там даже на день рождения.

— Словом, место великолепное, и, когда я проходила мимо стойки, я заметила, что все женщины там выглядели лучше меня. Не знаю почему, поскольку их платья были хуже моего, по крайней мере, не выглядели так хорошо, но в каком-то смысле они смотрелись лучше, если ты меня понимаешь.

Кэйт кивнула.

— Так вот, когда я вошла в кабинет, официантки там не было. Я осмотрелась, мне стало неловко, потом мне показалось, что я ее увидела. Она стояла спиной ко мне и разговаривала с каким-то парнем у стола, она держала его за руку и смеялась. Когда он тоже засмеялся, я поняла, что это был Джек. Я чуть не умерла.

Кэйт представила себе, как Бина закатывает истерику и устраивает сцену в «Нобу». «Боже мой, — подумала она, — это быстро положило бы конец романтическому вечеру». У Бины была склонность на все бурно реагировать.

— И ты…

— С минуту я ничего не делала. Я не могла в это поверить, — продолжала Бина. — Потом я подошла к столу и…

Зазвонил телефон, и Кэйт проверила определитель номера.

— Это твоя мама, — сказала она.

— Не отвечай! — почти завизжала Бина.

Телефон звонил, пока не включился автоответчик. Послышался озабоченный голос миссис Горовиц, и Кэйт убавила громкость.

— Ты должна рассказать ей, что случилось. Потом расскажешь мне, разумеется, — сказала Кэйт. — Она, должно быть, очень беспокоится. Откуда она знает, где ты? Она была в курсе твоих планов на вчерашний вечер?

Бина снова прикрыла глаза.

— Я сейчас не могу говорить с ней, — ответила она. — И я ей ничего не говорила, потому что мама довела бы меня до ручки. Но я уверена, что мама знала про кольцо и про то, что Джек уезжает. — Бина остановилась на мгновение и принялась причитать — это выглядело жалко. — Он уезжает сегодня вечером, боже мой, он уезжает сегодня вечером.

Кэйт придвинулась к краю дивана и обняла Бину. Она почувствовала, что подруга содрогается в рыданиях.

— Бина, тебе нужно успокоиться и рассказать мне, что же случилось. Возможно, мы сможем все уладить.

Бина молча покачала головой, все же умерив стенания. Вдруг опять зазвонил телефон. Кэйт неохотно оставила Бину и подошла к аппарату. Это был Майкл. Она посмотрела на Бину, которая отвернулась и тихо рыдала в подушку. Кэйт подняла трубку.

— Кэйт, ты дома? — спросил Майкл.

— Да, — ей ни к чему было говорить что-то еще. Он знал, что обычно в это время она в своем школьном кабинете, и, будучи доктором наук, он вполне мог сообразить, что после всего того, чему он сам вчера вечером был свидетелем, Кэйт могла не выйти на работу.