Бинарная плащаница
Шрифт:
Тот, молча опустив шлем к бедру и приоткрыв рот, разглядывал машину взглядом ребенка, впервые попавшего в стереопланетарий. Словно объемные галактики и созвездия вокруг школьника, вокруг верхолаза парили очертания их общего будущего – яркие и потрясающие многослойностью. «Цепной «раллер» низко стонал, пульсируя кольцом пронзительно-сапфирового цвета. Кисти продолжали наносить влажные сочные линии, чуть слышно поскрипывали суставы манипуляторов, надрывались две с половиной сотни «поплавков».
– Я видел чудеса… – наконец пробормотал Искатель, не сдвинувшись с места. – Видел, как человеческую волю подчиняют без остатка, высасывая, будто нектар. Видел, как духи указывают хунганам путь и помогают сокрушать врагов. Видел, как грамотно реализованная
– Это чудо, Искатель, – пожал плечами Орландо, продолжая незаметно разминать левую половину груди. – Каким оно и должно быть…
– Оно… она всегда рисует? – зачарованный плавными движениями окрашенной в фиолет кисти, поинтересовался узревший тайну.
Ему невыносимо хотелось сделать несколько шагов в сторону, чтобы заглянуть в растянутый перед «Сингулярикой» холст, но цифровой ветер удерживал чужака на месте.
– Всегда, если есть настоящие краски, холст и добрая кисть.
– А что?.. – Покривившись, Искатель облизал пересохшие от волнения губы. – Что там сейчас?
– Сложно сказать, – честно ответил конструктор машины. – Стиль работы «Сингулярики» отличается от техники любого жившего или живущего художника. Она словно держит замысел в электронных мозгах, реализуя его с самых разных сторон. Подчас, пока не нанесены последние штрихи наброска, мы и сами не имеем понятия, что перед нами – собака, танк или лунный пейзаж…
– Могу я взглянуть? – неуверенно спросил его человек, чьи вооруженные наемники окружили бункер, а сам он в любой момент мог выхватить спрятанное под балахоном оружие и оборвать мучения Орландо Бифорда.
Вместо слов тот лишь пожал плечами, приглашающе вытягивая руку. Раз уж ты здесь, то чего спрашивать – означало это движение, взбаламутившее оранжевые нити, видимые только Плотником.
Однако в следующее мгновение декомпилятор вздрогнул, чуть не застонав от нежданной сердечной боли. Потому что Искатель шагнул к машине, обеими руками машинально, совершенно не отдавая себе отчета в жестах, раздвигая то ли паутину, то ли прозрачный тюль, мешавший пройти. Бифорд оцепенел. Неужели чужак тоже галлюцинирует, продираясь через заполненный цифровыми завихрениями воздух?..
Стараясь унять колотящееся сердце, Орландо двинулся следом, заглядывая в холст. Краем глаза заметил, как напряглись плечи Красного Человека, как едва удержался тот, чтобы не отшатнуться. И с непониманием уставился на портрет, проступающий под выпадами кистей и графита.
Вооруженный винтовкой мужчина сидел на тесной лавке, зажатый с обеих сторон смазанными фигурами. Короткие волосы и высокая челка уже проступили из небытия, но черт лица «Сингулярика» пока зрителю не открыла.
Вот ее карандаш прикоснулся к поверхности, оставляя широкий черный след, и по двум штрихам Плотник вдруг догадался, что на портрете женщина. Искатель, наблюдавший за рождением картины с растущим беспокойством, нахмурился. Перехватил шлем так, словно собирался торопливо надеть.
Движения машины едва заметно ускорились.
Она какое-то время размышляла, чему уделить внимание – пустому овалу лица вооруженной женщины или круглому оконцу за ее плечом, где виднелись пустынные барханы и едва намеченные мазками низкие облака.
Карандаш уперся в овал.
Помедлил, роняя на пол крохотные обломки графита, резко дернулся в сторону. Еще раз. На голом, словно у манекена, лице героини сюжета вспыхнули хищные азиатские глаза. Искатель сделал шаг назад, чуть не запнувшись о провода под ногами.
– Что-то не так? – уже предполагая ответ, спросил его декомпилятор, осторожно прикасаясь к красному плечу и привлекая внимание.
– Возможно, – задумчиво прошептал в ответ изуродованный верхолаз, глядя на Бифорда взглядом слепца, стоящего на грани безумия.
Провел пальцами по обожженной щеке, словно снимая налипшую
– Возможно, – повторил он, скрывая ожоги за непроницаемой маской цвета полированного серебра, – вскоре у нас появятся проблемы. Настоящие. Совсем иного плана, нежели молодой царь, решивший стать Буддой…
Бинарный код 10110
Дорога Пророка завела нас в тупик, но мы еще можем возвыситься. В том числе и над человеком вообще. Но для этого нам потребуются упорство, сдержанность и вера.
Первое, что нужно сделать, это продолжать безгранично верить в могущество Цифры. В могущество силы, которой мы служим, а не Богами которой стали. Приумножать эту силу, изобретая все более быстрые чипы, схемы и конструкты, разрабатывая новые программы и операционные системы, преклоняясь перед властью Цифры и укрепляя ее.
Второе – мы должны сплотиться. Только в единстве дети Поэтессы выстроят новый дом, в котором будет комфортно жить, работать и быть счастливыми. Дом, где нам не придется мыть за собой грязную посуду, болеть гриппом, умирать раньше срока и использовать мощь своего интеллекта на обыденную бытовую рутину.
Я верю, такой мир можно построить на обломках старого. Не секрет, что расслоение на тех, кто говорит с Цифрой на «ты», и тех, кто даже не задумывается о бинарных ветрах, опутавших планету, произошло задолго до рождения Поэтессы и Сорок Два. Еще семьдесят лет назад мир разделился на тех, кто управляет виртуальной Вселенной, и тех, кто отдает им приказы.
Мы не станем устраивать революцию. Но рано или поздно, убедив тысячи братьев в существовании Цифрового Чуда, мы шагнем в сторону, улыбнемся беспомощности верхолазов и перейдем в новую ипостась.
Умение строить машины и говорить на языке ве€домых лишь избранным символов помогут нам. Тайное знание об информационном океане, недоступное ни главам филиалов СБА, ни верхолазам, заставит миры – да-да, отныне мы говорим о нескольких мирах – считаться с нами и щедро платить за предоставленные услуги.
Идеология и знамя веры помогут машинистам, коих попытаются удержать на местах высокими зарплатами и щедрыми бонусами, в первую очередь следовать интересам братства, а уже после своим личным.
И тогда мир изменится. Мы заставим не презирать себя – считаться с собой. Возвысимся над остатками тритонов, ордами минусов и легионами примитивных обывателей.
В мире цветущего атеизма, тотального неверия и отсутствия устойчивых моральных ценностей многие назовут меня идеалистом и наивным романтиком. Но я смеюсь над такими мнениями. Вера в Цифру – вот наше оружие. И я собственными глазами видел, как бескрайний мир бинарного кода – еще один мир, тесно сосуществующий с материальным царством homo sapiens, ответил на наши молитвы и даровал настоящее чудо…
Конечно, он узнал ее…
Узнал вопреки распространенному утверждению, что «все желтолицые на одно лицо». Как бы не так! Цепная дворовая сука его разлюбезного дядюшки Раймундо – вот кто щурился на зрителя с незавершенной картины, правой рукой придерживая цевье автоматической винтовки, зажатой между колен. Риоко Хамасаки, глава службы безопасности корпорации «GA», способная с одинаковым равнодушием организовать охрану детского праздника или собственными руками вырезать из донора легкое…
Цикл всмотрелся в набросок, подмечая мелочи и намеки. Машина, которую Плотник называл «Сингулярикой», хотела им о чем-то сообщить. Возможно, барханы в круглом окне за спиной самурайши – вовсе не песок, а океанские волны?
Надев шлем, Витторио с наслаждением втянул пропущенный через фильтры респиратора безжизненный, но безупречно стерильный воздух. Что-то неясное, смутное, томительно-ускользающее от понимания впиталось в кровь, ускоряя ее ток, а сознание обрело былую ясность и быстроту.