Биография отца Бешеного
Шрифт:
Показалось, что я оглох: наступила мертвая тишина, лица окружающих превратились в окаменелые маски, словно некто всемогущий скомандовал: «Замри!»
Пауза становилась томительной, и мой приятель осторожно отодвинулся от меня.
— А вы шутник! — вдруг весело проговорил Жириновский и заразительно расхохотался. Смех подхватили и окружающие.
Мне стало так стыдно, что это заметил и Жириновский и, дружелюбно похлопав меня по плечу, негромко сказал:
— Нужно уметь владеть собой… — Подмигнув, он повернулся к окружающим.
— Только я должен быть президентом России: больше никто не спасет страну от коммунистов и голода! — Знакомый имидж вновь выплеснулся наружу.
Я стоял, не вслушиваясь в обычный набор лозунгов Владимира
Судьба еще не раз сталкивала нас. Сначала мы около часа общались, встретившись на телевизионной передаче «Суд идет…». Владимир Вольфович предложил мне написать книгу, в которой он становится президентом России, как сам расскажет. На что я ответил, что всегда пишу только правду. Жириновский предложил: сначала я напишу его версию, а потом — свою. Я не возражал при одном условии: он берет на себя все расходы по изданию и мой гонорар. Обещал подумать.
Прошло больше года, но никаких предложений не поступило. Однажды мне пришло приглашение представить на презентации книгу «Азбука секса», написанную Владимиром Вольфовичем в соавторстве с В. Юровицким. К приглашению прилагалась и книга. Открыв с некоторым скепсисом, я прочитал ее и признаюсь, что, кроме эпатажа, нашел в ней и некоторые здравые мысли…
Съемки подходили к концу и вдруг застопорились из-за того, что новый финансовый партнер не смог выделить валюту для заграничных съемок. Снято девяносто процентов фильма — и на тебе! Хоть локти кусай! Ситуация была аховая и казалась безнадежной! Но вдруг показался свет в конце тоннеля: Рассказов, директор нашего фильма, познакомился с продюсером из Сирии, неким Ганемом. Если бы я знал, что это за проходимец, то никогда бы с ним не связался. Свой капитал он сделал на советских фильмах. Воспользовавшись бедственным положением нашего кинематографа, он за бесценок приобретал права на прокат фильмов и катал их по всему миру. Посмотрев материал нашей картины, он мгновенно сообразил, что на ней можно неплохо заработать.
Ганем согласился профинансировать оставшиеся десять процентов съемок с условием, что съемки будут в Дамаске, а получать он будет ровно половину прибыли от проката. Мои продюсеры пошли на это, однако выбили из него согласие оплатить мне, и как автору сценария, и как режиссеру фильма, валютную часть гонорара. Вы, вероятно, уже догадались, что Ганем до сих пор так и не выплатил мне гонорар, заработав на моем фильме несколько миллионов долларов. А как он потрепал нервы всей съемочной группе в Дамаске! Жара там стояла невыносимая: за сорок градусов ежедневно, при том что Дамаск окружен со всех сторон горами и никакого ветерка. Потому и старались назначать съемки, когда жара еще не превратилась в пекло. Выезд из отеля в семь, а то и шесть часов утра. Вся группа в вестибюле отеля ждет выезда. Проходит час — Ганема нет. Два часа — нет! Три часа — нет!!! Мы нервничаем, не знаем, что делать: чужая страна, араб-ским языком не владеем. Наконец около двенадцати, то есть в самое пекло, он появляется. Спрашиваю: что случилось?
— Аллах мне сказал, когда приходить! — спокойно отвечает тот, потом достает носовой платок и протирает лысину, — Потею… ох, потею!..
Наконец съемки завершились, закончили монтаж и приступили к озвучанию. Тут меня знакомят с одной деловой дамой, назовем ее Галиной. Посмотрев рабочую копию фильма, она настолько увлеклась им, что предложила содействовать продаже его на Запад. Более того, оплатила нам поездку в Лондон — мне и одному из продюсеров.
По-видимому, несмотря на то, что английские и американские кинематографисты искреннее удивлялись тому, что «в России смогли сделать такой фильм» в год выхода на экраны «Тридцатого уничтожить!» вошел, по оценкам специалистов, в пятерку
Прочитав рукопись и узнав, что я никак не могу найти издательство, которое все-таки выпустит ее, Галина привела меня в новое частное издательство, созданное талантливыми людьми: Васильевым, Григорьевым и Успенским. Первые слоги их фамилий и легли в аббревиатуру названия — «ВАГРИУС». К сожалению, вскоре умер, Васильев, я его видел лишь один раз и лучше знаком с его женой, талантливой писательницей Ларисой Васильевой — наверняка многие читали ее нашумевшую книгу — «Кремлевские жены».
Галина предложила мне познакомиться с нужными людьми, имеющими контакты с западным кинематографическим рынком. Как выяснилось, она была знакома с каким-то сотрудником из уже известной тогда компании «Премьер-СВ», который порекомендовал ей встретиться с Владимиром Григорьевым. Он любезно согласился встретиться, посмотреть фильм, высказать свои пожелания, рекомендации.
Мы приезжаем с Галиной в полуподвальное помещение на улице Щепкина. Малюсенький кабинет Григорьева, который мог вместить не больше трех человек. Он посмотрел фильм, дал ему очень высокую оценку и тут же договорился с английскими и американскими кинокомпаниями о нашем визите в Лондон. Узнав, что у меня есть рукопись и первой книги о Бешеном, он сильно заинтересовался ею.
Я передал ему многострадальную рукопись, которая побывала уже в ряде редакций журналов и издательств и испытала на себе все «прелести» нашего книгоиздания: то бумаги не оказывалось, то планы издательств менялись. Причина же, на мой взгляд, была одна — страх редакторов опубликовать использованный в рукописи материал.
Я передал рукопись Владимиру Григорьеву, нисколько не надеясь на положительный результат. Однако Григорьев позвонил мне на следующий день и предложил встретиться.
Соглашаюсь, снова вхожу в его миниатюрный кабинет и попадаю в его объятия:
— Вы даже не представляете! Мы давно и безуспешно ищем автора, который мог бы выписать образ отечественного Рембо. Здесь, — добавляет он, указывая на лежащую на столе рукопись, — практически готовое произведение, не требующее композиционного вмешательства. Все сюжетные линии удачно прописаны, не хватает только немного эротики. Обычная редакторская работа — и в стране появится новый литературный жанр. Вы будете пионером, за которым последуют все. Сколько вам нужно времени, чтобы добавить три-четыре сцены? Готов указать места в романе. Месяца хватит?
— Достаточно и трех дней.
Удивляется. Говорит, что российские литераторы и лингвисты еще не создали соответствующую эротическую лексику. И что издательства постоянно сталкиваются с этой проблемой при переводе романов иностранных авторов.
Заключаем договор. Несколько ошеломленный дифирамбами в свой адрес, возвращаюсь домой, чтобы добавить заказанные сцены.
Дело в том, что эти эротические сцены были уже написаны, но некоторые издательства просили их убрать. На следующий день звоню Григорьеву и прошу прислать кого-нибудь за переделанной рукописью. Он удивляется, но присылает курьера, а через день высылает за мной машину, и мы торжественно отмечаем «рождение нового российского классика». В тот день я познакомился и с его партнером Глебом Успенским и друзьями: Сергеем Лисовским и Владимиром Жечковым.
Да, все начиналось с подвала. Кто тогда мог предположить, что в том подвале собрались известнейшие в будущем люди России. Владимир Григорьев и Глеб Успенский сумели поднять свое издательство на такой уровень, что о нем знают далеко за пределами России. Когда дописывал эти воспоминания, сообщили, что Владимир Григорьев назначен заместителем министра по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций.
Владимир Жечков стал не только известным продюсером, но и прославился исполнением своих песен, едва ли не каждая из которых моментально становится хитом. Кому из любителей российской эстрады не известен «Белый орел»?