Биография отца Бешеного
Шрифт:
Этим способом я наловил немало щук и крупных язей. Но он, увы, был не самым безопасным: мог иметь и грустные последствия. В тех местах было много топляков, и рыболов часто оставался без блесны, а кроме того, нога могла соскользнуть с мокрого бревна, бревно, оказаться хлипким и не выдержать твой вес, легко и просто оступиться… Хрясть головой о бревно и под воду! Пока придет помощь, пока тебя найдут… Редко, но были и такие несчастные случаи…
Но не будем о грустном! Вот на твоем кукане уже плещутся две-три сорокасантиметровые щучки, и в этот момент начинают
На «закидушки» попадались пескари, окуни, чебаки, подъязки, а иногда стерлядки и даже сомы! Представляете?..
Боже мой, куда делось все это богатство? Почему человек так расточителен к богатствам природы?!
В прошлом году я съездил в Омск вместе со своей будущей женой Наташей, чтобы познакомить ее с родителями. Они пришли в восторг от Наташи, хотя вначале отнеслись с некоторой настороженностью.
— Она же тебе в дочери годится! — увидев ее, испуганно прошептала мама.
Но не прошло и двух дней, как мама в ней души не чаяла и при случае не уставала повторять:
— Ты береги НАШУ дочку!..
Мы с Наташей прошлись по тем местам, где я рыбачил, куда ходил купаться… Я рассказывал ей о том, о чем рассказываю в этой книге, но ей во все не очень-то верилось. Я говорил о чистоте реки и о том, как мы пили прямо из нее, а она видела мутную воду, пахнущую нефтью; я показывал, где вытаскивал свой улов, а она видела там песок: река очень сильно обмелела. В том месте, где были понтоны и я ставил свои «закидушки», раскинулся пляж. Иртыш уступил земле более ста метров, и мне почему-то стало очень и очень грустно…
Мне кажется, то лето было пиком моего увлечения рыбалкой. Во всяком случае, я больше не помню подобного всплеска в дальнейшем, хотя и не раз бывал приглашен порыбачить. Иногда я, чтобы вспомнить былое, не отказывался, но таких острых ощущений никогда не испытывал…
Тот год запомнился и первыми настоящими брюками, которые мама подарила мне к школе. До этого я все время ходил в школьной форме, которая была существенно дешевле и от которой меня, честно признаться, уже начинало тошнить. Да и стыдно становилось: почти все пацаны моего класса уже отказались от формы и щеголяли в самых настоящих, «взрослых» брюках.
И вот свершилось! У меня настоящие брюки: с карманами по бокам и одним сзади. Такие красивые, черные… А к ним еще и новые ботинки…
Стояла осень… В этот день было пасмурно и дождливо, что меня нисколько не смущало: мне хотелось во что бы то ни стало поделиться своей радостью хоть с кем-нибудь из друзей. Я быстро натянул брюки, влез в ботинки, натер их до зеркального блеска, накинул пальто и вышел из дому… Улицы были совершенно пустынны. Казалось, город просто вымер, а я остался один на целом свете. Я уныло бродил по двору в надежде встретить хоть кого-нибудь…
«Люди, посмотрите, у меня же новые брюки! Как вы не понимаете: новые, самые настоящие брюки!» —
Вдруг, о радость, из арки мне навстречу вышел Юрка Рычков. Он был самый натуральный бандит, во всяком случае, такая слава за ним была. Юрка был года на три старше меня, но учился только в шестом классе и был круглым двоечником и злостным хулиганом. Он всегда задирал меня, но я не мог дать сдачи, так как был намного слабее его. К тому же он нередко угрожал мне ножом. Но тут я обрадовался ему, словно лучшему другу:
— Привет, Юра! — миролюбиво поздоровался я.
— Да пошел ты на… — Он грязно выругался и, проходя мимо, топнул ногой по луже и облил грязной водой мои новые брюки.
Испачкал мои новые брюки!!! Этого я стерпеть никак не мог. Переселив страх, я кинулся на него с кулаками, но ударом в лицо был сбит с ног, вскочил, снова был сбит в грязь, и Рычков с яростью принялся пинать меня куда попало…
Домой я вернулся весь в крови, а мои брюки и ботинки невозможно было узнать, и было непохоже, что они всего час назад были новыми. В те дни у нас гостил Володя, сын покойной маминой сестры. Он только что пришел из армии и решил навестить родных в Омске. Увидев меня избитым и в грязи, он сразу спросил:
— Кто это сделал?
Сквозь слезы я рассказал ему все.
— Где живет эта гнида?
— В соседнем доме…
— Веди к нему!
Мы поднялись на нужный этаж, Володя позвонил в дверь. Открыла мать Рычкова. На ней был видавший виды халат, прическа «недельной давности».
— Кого надо? — не очень дружелюбно спросила она: видно, успела принять не одну рюмку водки.
— Позовите, пожалуйста, Юру! — вежливо попросил Володя, прикрывая меня своим телом, чтобы женщина не догадалась о причине нашего визита.
— Юрка! — зычно крикнула она. — К тебе! — Потом повернулась и направилась в комнату, бормоча сквозь зубы: — Шлындают тут всякие… покоя от них нет…
— Кто там? — выкрикнул Юрка, выходя на площадку.
Володя молча схватил его за грудки и как звезданет между глаз.
— За что? — испуганно всхлипнул Юрка, размазывая кровь, хлынувшую из разбитого носа.
— Видишь Витю? — спросил Володя, отступая, чтобы тот заметил меня.
— А что я… Я ничего… — плаксиво и испуганно залепетал Рычков, извиваясь как змея и пытаясь освободиться от железного захвата моего родственника.
— Ничего? — разозлился Володя и еще раз так засандалил по его физиономии кулаком, что Юрка пролетел через весь коридор, шмякнулся спиной о стену и сполз на пол, словно сопля по губе.
Услышав шум, в коридор выскочила Юркина мать и завопила на весь дом:
— А-а-а! Помогите, люди добрые! Убивают!
На ее крик никто не откликнулся: для всех соседей драки и скандалы в неугомонной семье алкоголиков были вполне привычным делом. Эту семейку никто не любил, но все побаивались: взрослые — Юркиного отца, дважды отсидевшего за поножовщину, дети — «злого Юрку».