Биография отца Бешеного
Шрифт:
Вся наша четверка выглядела намного старше своего возраста, но я в эти месяцы далеко обогнал своих «боевых» соратников.
Не знаю, связано ли это с моим ускоренным взрослением или просто так совпало, но в конце шестого класса на май-ской демонстрации я познакомился с милой девушкой Валей, которая училась в седьмом классе другой школы. Она была одета в красную курточку, из-под которой выглядывала красная в клеточку коротенькая юбчонка, словно специально подчеркивающая — а почему бы и нет? — ее аппетитные округлые коленки.
Мы так сразу увлеклись друг другом, что всю демонстрацию ходили держась за руки, боясь оторваться хотя бы на миг, а после демонстрации отправились
Мы так нацеловались за два часа, что наши губы распухли, и это было заметно. Расставаясь, мы договорились, что через три дня, если никто из нас не передумает, мы станем «мужем и женой». Подтвердить окончательное решение следовало накануне: в восемь часов вечера, когда Валя будет выгуливать свою овчарку, она подойдет к моему дому, и мы встретимся на пять минут.
С понятным нетерпением я ожидал заветного вечера, когда «решится моя судьба». По ночам мне снились эротические сны, и всякий раз я видел в них голую Валечку, лежащую почему-то на песочном берегу, а мой палец словно магнитом протягивается к ее заветному и пока запретному для меня местечку… Просыпался я в мокрых трусах, так и не успев прикоснуться…
Не дождавшись, пока пробьет восемь часов вечера, я выскочил из дому словно угорелый аж в семь и почти целый час бегал как безумный вокруг своего дома. Валечка появилась ровно без пяти восемь: овчарки при ней не было.
— Ой, как хорошо, что ты уже вышел! — воскликнула она, счастливо улыбаясь. — Мама вдруг решила пройтись со мной и Джеком… Я не знала, что ей сказать, куда я иду. Повезло, что рядом с тобой живет моя одноклассница, Сорокина Инка: я и сказала, что должна отдать ей тетрадь по алгебре… Вот возьми, завтра заберу!.. — Она смущенно замолкла и вопросительно посмотрела мне в глаза.
— Значит, ты не передумала? — тихо проговорил я, с трудом сдерживая дыхание: сердце мое так громко колотилось, что казалось, его стук слышен даже в соседнем дворе.
— Конечно, нет, глупенький! — Она прижалась ко мне бедром.
Я, забыв обо всем на свете, попытался поцеловать ее, но она остановила меня, прижав свой пальчик к моим губам:
— Не здесь, Витенька… — потом вдруг подхватила меня под руку и потянула в мой подъезд.
Мы вошли внутрь, спустились по лестнице вниз, но зайти в подвал она не захотела, и мы у двери в него слились в страстно-ненасытном поцелуе. На этот раз мой палец, дрожа от ожидания неизведанного, чуть сдвинул в сторону трусики и жаждал устремиться дальше, но был остановлен ее рукой: такой же дрожащей, как и у меня.
— Потерпи, милый, до завтра… — томно прошептала Валечка, не понимая, почему ее охватила дрожь. — Господи, что творится со мной? — добавила она…
— Наверное, то же, что и со мной… — прошептал я ей на ухо.
Стать «мужем и женой» — а как это происходит, мы оба знали исключительно теоретически — мы решили в нашей квартире: у нее было опасно —
— Не провожай меня, милый мой Вик… — Она чмокнула меня в щеку и резво бросилась прочь…
Какой тут сон, какие уроки? Я думал только о том, что случится в четыре часа. Время тянулось так медленно, что казалось, впереди — целая вечность. В этот день в школе я был сам не свой, а члены нашей «четверки», несколько раз пытавшиеся меня расшевелить, махнули рукой и оставили в покое. Наконец уроки закончились, и я бегом бросился домой. Когда я влетел в комнату, часы показывали без десяти три.
Переодеться было минутным делом, безрукавка и спортивные брюки, которые я натянул на голое тело, придавали мне мужественный спортивный вид. Потом я поменял простыни и наволочку на своей кровати, побрызгал на них папиным «Шипром» и стал нетерпеливо ходить из угла в угол, подбегая через каждые пять минут к кухонному окну, выходящему прямо на подъезд, чтобы не пропустить свою возлюбленную.
Когда на часах было без двадцати четыре, мне пришла в голову кошмарная мысль: а вдруг ОН не наберет нужной силы?
В своей компании мы, конечно, обсуждали сексуальные темы. Особенно любил это Никита Фридьев, которому посчастливилось, как хвастался он, обрести «боевое крещение» в зимние каникулы, когда он ездил к бабушке, в деревню. По его словам, там он познакомился с одной дояркой, с которой и приобрел первый опыт половой близости…
Тогда, правда, мы не слишком ему верили, но потом, когда я сам набрался соответствующего опыта, я понял, что Никита не врал и деревенская девица действительно сделала его мужчиной… Кстати, именно его рассказы о том деревенском опыте и вызвали у меня мысли о возможном конфузе…
Недолго думая, я спустил штаны, поработал немного рукой, заставив свою доблесть войти в достойное состояние, и снова стал ждать. Не прошло и пяти минут, как ОН вновь указал на полшестого. Я опять обратился к «Дуньке Кулаковой» и легко добился должного состояния…
Так мы поддерживали друг друга, пока не пришла виновница моих торжественных приготовлений. Еще в коридоре я впился в алые, горящие страстью губы Валечки и незаметно для нее осторожно опустил свободную руку, чтобы убедиться, что Он находится в состоянии «готовности номер один». Слава Богу, так оно и было! Отлично! Начали!..
Не тратя время на пустые разговоры, я потащил Валю в свою комнату, где мы как-то застеснялись и, стараясь не глядеть друг на друга, стали быстро скидывать с себя одежду. В этот момент мы, наверное, напоминали участников соревнований на скорость раздевания.
Вероятно, многие из уважаемых читателей служили в армии и на своем опыте знают, что такое раздевание в отведенное военным уставом время, другие, надеюсь, слышали об этом. Примерно так действовали и мы с Валей.
На мне были только штаны и тенниска, а потому я обнажился гораздо быстрее. Что мне оставалось делать? Правильно: я, чуть отвернувшись от Вали, стал незаметно поглядывать, чем она занята. К этому моменту на ней еще оставались розовые хлопчатобумажные, с начесом рейтузы, называемые во всем мире «русскими трусами», и один коричневый чулок, который она сняла, и принялась стаскивать с себя трусы, потом маечку. Более всего меня впечатлили розовенькие сосочки на ее довольно объемных полушариях. Они выглядели столь соблазнительно, что я, позабыв о конспирации, откровенно уставился на них, широко открыв рот.