Биография отца Бешеного
Шрифт:
— Это не важно! Как ты не понимаешь: мы же любим друг друга! — Я едва не заплакал от невнимания к моему серьезному чувству.
— Хорошо, я согласна! — перестала возражать мама.
— Согласна? — не поверил я своим ушам.
— Конечно. — Она пожала плечами. — Но при одном условии…
— Принимаю любое! — подхватил я, безмерно радуясь легкой победе.
— Ты закончишь школу, и если вы будете продолжать любить друг друга, то поженитесь…
— Но это же целых три года ждать?!! — ужаснулся я такой длительной отсрочке своего счастья.
— Ничего,
Какая же у меня мудрая мама! Я вдруг на миг представил, что сейчас рядом со мною живет шестидесятисемилетняя женщина, моя жена.
Бр-р! Как жаль, что человечество не изобрело эликсир вечной молодости! Тамара действительно была очень красива!
Не знаю, о чем с ней говорила мама, но вскоре Тамара объявила мне:
— Милый Витюша, мне было очень хорошо проводить с тобой время, но… Не обижайся, пожалуйста, ко мне вернулся мой муж, и я решила принять его…
Не знаю, было ли это правдой, но вскоре Тамара уехала в другой город, и более я ее не видел…
Так закончился мой первый серьезный любовный опыт, и я всегда буду благодарен Тамаре за то, что она заставила меня поверить в свои силы, научила меня разнообразным сексуальным играм.
Мне кажется, что в старые времена родители поступали весьма мудро, когда приглашали к своему достигнувшему зрелости отпрыску опытную женщину, которая обучала парня премудростям секса…
И чтобы завершить эту историю… Честно говоря, мне интересно было бы встреться с Тамарой и узнать, как сложилась ее дальнейшая жизнь…
Моя активная интимная жизнь не только не помешала моим спортивным успехам, а похоже, и помогла: на очередных соревнованиях я стал чемпионом Омска среди школьников.
В это время ко мне стал проявлять особый интерес один парень, который был старше меня лет на восемь — десять. Скорее всего потому, что вокруг меня, как и вокруг него, всегда была веселая компания ребят, которые все были гораздо старше меня и уже работали.
Я не знал его имени: все звали его по прозвищу — Дикой. Это прозвище он получил за свою прическу. Помните, я описывал свой «кок» — последний в то время писк моды, которую несли в массы так называемые стиляги. Замечу, что у Дикого был самый высокий и пышный в городе «кок», ну точно под Элвиса Престли, да и сам он был чем-то похож на американского певца.
Дикой был оснащен всеми обязательными атрибутами завзятого стиляги: ботинки на платформе, цветастый пиджак, яркий, с каким-нибудь вычурным рисунком в виде обезьяны, полуголой девушки или пальмы галстук и, конечно же, длинный ноготь на мизинце. А еще Дикой выделялся пружинистой, как бы танцующей походкой.
Позднее его образ, под тем же прозвищем Дикой, вошел в мою повесть «Жизнь продолжается…».
Узнав, что я стал чемпионом города, Дикой предложил это дело отметить, и все одобрительно загалдели.
— Но… дело в том… — смущенно заговорил я, — дело в том, что у меня плохо с «бабками». — Я развел руками.
— Откуда
— А чемпион и не должен платить! — вступился за меня Дикой.
— Конечно, — поддержал крепыш по имени Костя, — давайте сбросимся! Кто за?
— К сожалению, мы — пас, дежурим сегодня в ночную! — с огорчением вздохнули братья-близнецы Беловы.
— Значит, нас четверо! — подвел итог Дикой. — За вами — кир, за мной — чувихи, хата и что-нибудь зажевать…
Для тех, кто не знает или позабыл: слово «кир» означало в то время алкоголь, чувихи — женский пол, а хата — дом или квартира, а иногда и камера…
Когда мы втроем с сумками, набитыми бутылками водки, пришли по названному Диким адресу, он и открыл нам дверь:
— Чувихи — высший класс! — подмигнул он. — Маленькая — моя, — прошептал он.
В комнате имелось четыре особы женского пола. Две из них были родными сестрами и хозяйками этой двухкомнатной квартиры. Третья была их подругой. Им было примерно лет по двадцать пять, и они не блистали особой красотой, хотя и уродинами их нельзя было назвать: то есть, как говорится, крепкий середняк.
Четвертой была очень молоденькая, примерно моего возраста, девушка. Ее черные волосы были коротко подстрижены, и если бы не развитый бюст и красивые тонкие черты лица, то ее вполне можно было принять за мальчишку.
— Представляю вам виновника торжества! — театрально воскликнул Дикой. — Чемпион Омска и его окрестностей — Виктор Доценко! Автографы в порядке живой очереди!
Ребята выставили из сумок водку на стол, на котором, кроме огромной кастрюли с квашеной капустой и двух буханок черного хлеба, другого «зажевать», вопреки намерениям Дикого, не оказалось. Одна из сестер, Вера, принесла огромные пиалы.
— В прошлый раз все рюмки побили, осталась только такая посуда, — пояснила она и деловито принялась разливать водку.
— Мне — чисто символически! — попросил я и смущенно добавил: — У меня через два дня отборочные соревнования…
— Да брось ты ломаться, пожалуйста, — дернул меня за рукав Дикой и шепотом добавил: — Глядя на тебя, и девчонки пить откажутся…
— Может, тебе лучше кефирчику принести? — съязвила Вера.
— Ничего, Витюша, придешь домой, как следует пропаришься в ванной, и все как рукой снимет! — заверил меня Костик.
Перехватив ехидный взгляд сестер, я взял полуторастакановую пиалу в руки.
— Браво! — воскликнул Дикой. — Сразу видно настоящего мужчину! За чемпиона!
Все, включая и самую молоденькую, Марину, присосались к пиалам с водкой, и мне ничего не оставалось, как последовать их примеру. Когда я допил до конца, у меня все вокруг закружилось, поплыло… Я начал жевать кусок хлеба, положив на него квашеную капусту и только после этого смог нормально вздохнуть. Все окружающие стали такими добрыми и милыми, что я полез со всеми обниматься, заверяя в вечной любви.