Бирюлевские чудеса

Рубан Николай Юрьевич

Но Евгения Петровна не так уж и давно была сама школьницей и еще не забыла, о чем думают ученики, слыша такие слова от учителя. И еще она понимала, как трудно бывает мальчишке сказать такое. Почти наверняка кто-то подумает, что он подлизывается, кто-то решит, что он красуется. И чтобы все-таки сказать это, мужества требуется больше, чем для того, чтобы надерзить.

Есть такие события, которые рано или поздно случаются, и о которых потом человек помнит очень долго. У школьников - первая двойка, у десантника - первый прыжок с парашютом. Для учителя - это день, когда весь класс не выучит урок. И разные люди ведут себя по-разному. Кто-то прячет дневник

от родителей и врет, что потерял его, кто-то украдкой раскрывает запасной парашют в самолете, чтобы отстранили от прыжка, ну, а кто-то начинает кричать на учеников, щедро ставить двойки и вызывать родителей. Потом вспоминать об этом ужасно стыдно, но ничего переделать нельзя. А значит, надо просто всегда вести себя достойно - будь ты школьник, солдат или учитель.

– Садись, Киль, - грустно сказала Евгения Петровна.
– Не волнуйся, никого наказывать я не буду, по-моему, вы сами себя наказали. Да-да, наказали. Я ведь тоже готовилась к этому эксперименту и нашла средство, чтобы все были рядом, и никто бы нас не увидел. Правда, в отличие от вас, к урокам я подготовилась тоже. А теперь эксперимент придется отложить до тех пор, пока вы не ответите мне домашнее задание.

– Ура!
– тихонько воскликнули все.

– И не надо ликовать, мои ненаглядные, - Евгения Петровна говорила без улыбки.
– Запомните, что даже самое интересное дело не может отменить массу других обязанностей, даже довольно скучных. Знаете, сколько великих открытий было бы сделано гораздо раньше, если бы люди всегда были дисциплинированными, и обращали внимание даже на мелочи? Экспедиции не могли дойти до полюса, потому что кто-то не догадался взять банку с витаминами, и люди заболевали цингой. У великих ученых срывались важнейшие эксперименты, потому что лаборанты по рассеянности путали этикетки на реактивах. Знаете, как об этом говорится в стихах:

– Не было гвоздя

Подкова пропала.

Не было подковы

Лошадь захромала.

Лошадь захромала

Командир убит.

Конница разбита,

Армия бежит.

Враг вступает в город,

Пленных не щадя,

Оттого, что в кузнице

Не было гвоздя.

– Вот так, ребята, - закончила Евгения Петровна.
– Никогда больше не поступайте так, ладно?

– Ла-а-дно, - виновато послышалось в ответ.

– А теперь учите, сколько успеете, до конца уроков. Что с вами делать...

– Евгения Петровна, - в голосе Герки проскользнуло легонькое нахальство, - а эксперимент? Может, попробуем, а?

– Насчет эксперимента я, кажется, сказала ясно - после того, как будет готово задание, - голос учительницы похолодел, как у Снежной королевы.

Класс дружно вздохнул. Но вздох этот был уже совсем не тяжкий. Подумаешь - стихи учить. Главное - эксперимент не сорвался насовсем. И перед Евгенией Петровной уже не так стыдно...

Когда настроение хорошее, то все получается легко. Урок еще не успел закончиться, а Джимми уже тянул руку, просясь отвечать.

– Не торопись, Джимми, - сказала Евгения Петровна, - повтори еще раз.

– Нет, я правда готов! Разрешите отвечать!

– Ну, раз так уверен... Слушаю тебя.

Джимми рассказывал просто здорово! Ни разу не запнулся и даже английский акцент его куда-то подевался. Евгения Петровна даже тайно залюбовалась им - смуглый, курчавый, пухлогубый, вдохновенный Джимми был вылитый Пушкин в детстве. И остальные ребята словно зарядились его веселой энергией. Растроганная Евгения Петровна развела руками:

– Ну что

мне с вами делать, разбойники? Наверное, почаще ругать вас надо, как вы считаете?

– Не-е-е!
– весело раздалось в ответ.
– Мы больше не будем!

Для проведения эксперимента ребята вышли на стадион, или "полигон", как его называл Герка. Джимми с Килем несли вдвоем пластиковую канистру с "дождливым зельем". Евгения Петровна собрала ребят в центре стадиона и велела присесть на корточки. Все послушно присели и с любопытством смотрели на нее - что дальше? Учительница достала из сумочки маленький тюбик и выдавила на ладонь коротенькую колбаску желтого крема. Потом быстро растерла крем между ладонями и выставила ладони перед собой. И от ее ладоней вдруг вытянулся бледно-голубой, почти невидимый луч, словно от прожектора. Только в отличие от прожекторного этот луч не освещал предметов, а куда-то пропадал, дойдя до границ стадиона. И там, где проходило тонкое лезвие луча, начинал еле заметно дрожать и струиться воздух - словно над жарким костром. Евгения Петровна начала медленно поворачиваться, очерчивая лучом невидимый круг, и что-то нараспев приговаривая по-английски.

– Джимми, переводи!
– прошептал Вован, толкнув Джимми в бок.

– Я не совсем точно понимаю, - прошептал Джимми в ответ, - какой-то язык немного непонятный - наверное, это староанглийский... Значит, так: "...О, вы, сестры змеиных болот и черных топей, сестры дремучих лесов и косматых туч, сестры полярных льдов и жарких пустынь, помогите мне, о, сестры! Сокройте нас от глаза черного, от глаза синего, от голубого, карего и серого! А зеленый глаз, если он не меж нас, будет крепко закрыт, пусть он долго спит. О, вы, сестры мои - Анна Кимберлийская, Мэри Абердинская, Молли Ковентрийская - услышьте меня и помогите мне!"

– А про кого это она? Что за Молли?

– Откуда я знаю? Света, ты про них ничего не слышала?

– Ой, да это подружки ее из Англии, она там на стажировке с ними познакомилась, теперь переписываются... Не мешай, Вовка.

– Ну, вот и все, ребята, - Евгения Петровна прерывисто вздохнула и опустила руки. Ладони ее еще слабо светились в темноте, словно по ним пробегали голубые змейки.
– Теперь можете вставать, никто нас не увидит и не услышит.

– Во здоровско!
– не мог скрыть восхищения Вован.
– Это Вы в Англии так научились, Евгения Петровна?

– Теорию мы здесь учили, а стажировка была в Англии. Это древний способ, им пользовались еще в четырнадцатом веке шотландские ведьмы, когда собирались на свои шабаши - ну, на симпозиумы, можно сказать.

– А нас научите так?!

– Не торопись, это в программе старших классов... Ну что, Джимми, ты готов?

– Готов, Евгения Петровна, - Джимми закрутил крышку пульверизатора и выпрямился.
– Ух, я и волнуюсь...

– Давай, чего там, - хлопнул его Киль по плечу.
– Не дрейфь, все нормально, Джимми. Ребята, давайте в сторонку чуть-чуть...

Ребята расступились и встали широким кругом. Джимми вошел в центр круга и замер, словно прислушиваясь к себе.

– Ну, Джимми, давай, - нетерпеливо прошептал Герка.

– Не мешай!
– дернула его за штаны Юля.

Джимми плавно наклонился, раскинул руки в стороны и начал свой колдовской африканский танец. Постепенно танец ускорился и ребята, завороженные его ритмом, начали непроизвольно хлопать в ладоши и притоптывать ногами. Незаметно вплелась в ритм странная, диковатая песня-заклинание: