«Битлз» in the USSR, или Иное небо
Шрифт:
Освободившись от его цепких объятий, Джон подошел к Мартину, и они крепко пожали друг другу руки.
– А записываться будете? – спросил Мартин.
– Непременно, Джордж. И конечно, с тобой. Вернемся из Советов и сразу за альбом.
Тем временем губастый Мик продолжал бушевать:
– «„Битлз" возвращаются!» – Он, кривляясь, изобразил, как читает газету. – Уже завтра это будет на всех первых полосах!… Но, так и знайте, я без боя не сдамся! Я заявлю в прессе, что намерен на шесть сантиметров увеличить свой член! Хирургическим
Увидев Йоко, он закричал:
– Но вот тут мне тебя, Джон, не обскакать! Разве что женюсь на самке гамадри… – и поперхнулся, так как Йоко полушутя двинула ему кулаком под дых.
– Мик, пойдем на кухню, – криво усмехаясь, позвала она. – Дело к тебе есть.
– Какое?! – вскричал он. – Надеюсь, наркотики?! Или секс?! Тогда погоди чуть-чуть, я еще ничего не увеличил!
– Ты не в моем вкусе, – отозвалась она уже в коридоре. В комнате наконец стало тихо, все перевели дух, и Мартин сказал:
– Ребята, вы тут уже несколько часов. Я думаю, Нил с Сюзи подустали. Может быть, нам всем пора откланяться? Давайте переместимся ко мне, у меня тоже уютно.
– Исключено, – покачал головой Истман. – Завтра будет тяжелый день. Думаю, надо разъезжаться.
Все засобирались.
– Куда вы, мерзавцы?! – вернулся из кухни Джаггер. – Мы же только приехали?! Ринго, ну хотя бы ты, поехали со мной, поставим этот город на уши, как обычно!
– Ему уже хватит! – крепко держа приятеля за плечи, покачал головой Джордж.
– Что, совсем уже одряхлели?! – кричал Джаггер. – Тоже мне, музыканты!
Но на провокацию никто так и не поддался.
Если чета Маккартни с детьми, Мартин и Ринго отправились по своим домам, то «американцы» Ленноны, несмотря на возражения Йоко, которая мечтала отдохнуть в нормальном отеле, поехали ночевать к Джорджу, очень уж тому хотелось похвастаться своим замком, своим садом и своими коллекциями всего подряд.
Джон предложил захватить с собой полюбившегося ему Ве-прева, к ним же присоединился и Истман, которого также заинтриговали великие богатства Харрисона. А вот Джаггера «с хвоста скинули», и тот отправился бузить в ночные клубы один.
В кэбе по пути к Джорджу Йоко оказалась сидящей напротив Истмана. Некоторое время она скучающе смотрела в окно, потом перевела взгляд на советскую бордовую папку, лежащую у менеджера на коленях.
– Можно посмотреть? – попросила она.
Истман молча протянул Йоко тяжелое изделие из воловьей кожи с позолоченными уголками и тисненым гербом. Она открыла папку – стали видны боковой клапан, муар и сблокированная бумага. Несколько минут всматривалась в кириллический шрифт, потом покачала головой, подавила зевок, опустила папку себе на колени и прикрыла глаза. Задремал и Истман.
Через некоторое время он очнулся, ощутив на себе взгляд.
–
Истман рассеянно кивнул и сунул папку в свой необъятный крокодиловый портфель.
Оливия к гостям вышла лишь ненадолго: Дхани температурил, лежал в кроватке и, если мама отлучалась, начинал хныкать. Поэтому, поздоровавшись с теми, кого знала, и познакомившись с Брониславом и Йоко, она сразу вернулась в детскую. Йоко увязалась за ней.
Оставшись в мужской компании, Джордж принялся напропалую хвастаться всем и вся. Для начала он показал друзьям собственноручно (руками садовника Мориса) выращенные им кусты редчайшего сорта роз «Голубой Нил». Затем продемонстрировал Вепреву эксклюзивный «Мерседес 600 Пульман», купленный у Джона, к удивлению всех не успевшего в свое время его разбить. Вепрев, сам заядлый автомобилист, был впечатлен и сообщил, что у Леонида Брежнева есть точно такая же машина.
Потом пошли смотреть гитары, сразу решив выбрать что-то из коллекции для выступления в СССР. У Бронислава опять разбежались глаза при виде такого богатства и разнообразия. Гитары стояли и висели, радуя глаз совершенством форм и прихотливостью окрасок. Там были «Гибсоны» и «Гретчи», «Стратокастеры» и укулеле, шести- и двенадцатиструнки, с автографами и без…
– Офигеть! – примерно так выразился Бронислав по-русски и присел на стул возле стены.
Джордж картинно выпятил грудь.
– У тебя есть «Рикенбакер триста двадцать пять»? – деловито осведомился Джон.
– Трехсотки нет, есть четырехсотая. – Джордж вынес из соседней комнаты изящный черный инструмент и вложил его Джону в руки.
Тот прошелся по струнам и кивнул:
– Пойдет.
– Но ты ведь вроде предпочитаешь сейчас «Телекастер» и «Стратокастер».
– И «Эпифон Казино».
– У меня есть и то, и другое, и третье.
– Не надо. Пусть будет эта. Хочу вернуться к истокам.
– Ну, тогда для Пола есть его же «Хофнер пятьсот», – сообщил Джордж. А себе он выбрал старую добрую «Гретч Дуо Джет».
После этого они переместились в гостиную, откуда лестница вела в небольшой погребок. Благо, и тут у Джорджа была коллекция. Но его позвала Оливия, и он вышел.
Не сдержав любопытства, гости спустились. Окидывая взглядом стеллажи с покрытыми пылью бутылками, Вепрев присвистнул и спросил:
– И зачем ему это все, если сам он не того? – Он недвусмысленно щелкнул по горлу.
Джон понял этот жест и пояснил:
– Для гостей. А мы как раз гости! Люблю ходить в гости к Джорджу.
Прихватив понравившиеся бутылки, они поднялись в гостиную и стали разливать. Тут раздался легкий стук, дверь открылась, и в комнату величаво вошел молодой черно-коричневый кот.
– Познакомьтесь, это Корки, – сказал Джордж, войдя следом. – Мы его только вчера взяли, он еще никого тут не знает.