Битва колдуньи. Сага о мечах
Шрифт:
– Мы должны опередить их! – крикнул Халькель.
– А разве у тебя есть волшебный ларец, из которого вылезает целое войско? – насмешливо крикнула ему Йорунн. – И тебе не нужно времени на то, чтобы его собрать?
– Неужели у нас мало воинов? – возмутился Халькель. – Квитты! Или у нас некому воевать?
Гридница разразилась бурей криков. Сотни мужчин стучали чашами, выражая полную готовность идти в битву хоть сейчас. Лейринги самозабвенно орали, а Стюр конунг оставался спокоен, как гранитный утес в бушующем море.
– Вы еще забыли про раудов! – стукнув клюкой об пол, закричала Йорунн. Эти вопли доблести ее только злили – она-то хорошо знала, как далеко от похвальбы до настоящего дела. – Матерью
– Они обломают об него зубы! – завели Лейринги свою любимую песню.
Королева Далла поморщилась.
– Неужели нам некого позвать пограбить Аскефьорд? – негромко спросила она. – Не могу поверить, чтобы за сорок лет жизни Торбранд Тролль не нажил себе врагов!
То ли Стюр конунг услышал жену, то ли сам подумал об этом.
– Может быть, и нам стоит позаботиться о поддержке, – сказал он. – Что ты думаешь об этом, Фрейвид хёвдинг?
– Я думаю, конунг, что тебе стоит спросить совета не у нас, а у богов, – спокойно ответил Фрейвид.
Это был ловкий ход: того, кто просит совета у богов, нельзя обвинить в трусости, а можно лишь похвалить за осторожность и благоразумие. Как раз за эти качества Стюр конунг и ценил Фрейвида выше, чем все шумное гнездо Лейрингов. Хотя он прекрасно знал, что Фрейвид себе на уме и управлять им отнюдь не так легко, как крикливыми и безалаберными родичами жены.
– Это мудрый совет, достойный тебя, Фрейвид. – Стюр конунг благодарно наклонил голову. – Завтра мы будем приносить жертвы Тюру и узнаем его волю.
Вдруг в гриднице раздались приветственные крики, сначала несколько, потом целый хор. Королева Далла сжала руку Ингвиль и кивнула ей на дверь.
На пороге стоял Виги. Он чуть запыхался, как будто бежал, на нем была нарядная шелковая рубаха с влажными пятнами на груди – видно, он так спешил привести себя в порядок и прийти на пир, что вытирался после мытья кое-как. Его светло-русые волосы тоже были влажными и прилипли ко лбу, но на висках были аккуратно заплетены две тонкие косички и заправлены за уши. Лоб его украшала шитая золотом повязка, на груди сверкала широкая гривна с головками волков, скалящих зубы друг на друга. На поясе его блестели серебром ножны и рукоять нового меча, которого Ингвиль еще не видела, – то ли подарок, то ли добыча. За эти несколько месяцев Виги изменился и повзрослел, в нем появилась уверенность, которой раньше не было. Черты лица стали неуловимо жестче, мужественнее. Глянув на него, Ингвиль на миг растерялась – да он ли это?
Но тут же взгляд Ингвиль встретился с ищущим взглядом Виги, он переменился в лице и радостно, с облегчением улыбнулся дочери Фрейвида, которую боялся не найти здесь. И она улыбнулась в ответ, на душе у нее посветлело. Радость от встречи с тем, кого она привыкла считать своим братом, напомнила ей о прежней безмятежной жизни, и мысли о неприятностях последнего времени отступили.
Жертвоприношения проводились в полдень, но еще с рассвета все жители и гости Острого мыса потянулись к Тюрсхейму. Рассказывали, что святилище когда-то построил сам Однорукий Ас – как он это сделал одной рукой, спрашивать было не принято – и жил в нем, поэтому оно называлось Тюрсхейм – Дом Тюра. Святилище стояло на мысу и представляло собой площадку, окруженную бревенчатой оградой, на которой выстроились высокие деревянные идолы богов.
На свободном пространстве внутри полукруга идолов лежал огромный черный валун, а перед ним темнел круг жертвенного очага, обложенного камнями помельче. Большой камень напоминал лежащего волка и назывался Волчьим. Это была главная святыня квиттов, возле которой приносили клятвы и заключали самые важные договоры.
Другой достопримечательностью святилища были два воротных столба, покрытых древней резьбой. Узоры правого столба изображали возникновение и становление мира, а левого – его грядущую гибель. На первый взгляд, резьба казалась грубой, не такой утонченной и искусной, как делали теперь, но она завораживала своей колдовской силой. Фигуры богов, великанов и чудовищ, сплетенные в сложном священном узоре, дышали какой-то дикой прелестью, как все, созданное в те времена, когда мир был еще молод.
Незадолго до полудня к святилищу приехали Стюр с приближенными. Конунг привел для жертвы Тюру коня, Лейринги и каждый из знатных людей – по быку или барану. Народ пестрой многоголовой волной залил берег фьорда и окрестные склоны, чтобы видеть происходящее на площадке.
Перед жертвенником конунга встретил сам Сиггейр Голос Камня – жрец и хранитель Тюрсхейма. Стюр подошел к нему, остальные знатные гости разместились поодаль, по сторонам жертвенника. Глянув на Сиггейра, Ингвиль содрогнулась и заново порадовалась, что в поисках огнива и решении судьбы Хёрдис они обошлись без этого человека. Сиггейр был невысок ростом и довольно худощав, но во всем его облике чувствовалась огромная сила. Казалось, там, где могучий берсерк будет налегать плечом и обливаться потом, Сиггейр лишь повелительно взмахнет рукой – и тяжелый боевой корабль сам собой сползет в воду, гранитные валуны разойдутся, давая дорогу, ворота сами сломают засов и распахнутся. Черты его лица были тонкими и острыми, темные с проседью волосы волнистыми прядями спускались почти до пояса, борода прикрывала множество цепей с амулетами. В руке жрец держал древний жертвенный нож с крупными зазубринами. Вид ножа внушал ужас, напоминая о зубах Фенрира Волка, откусивших руку Тюра.
Виги ярл, стоявший рядом с Ингвиль, незаметно сжал ее пальцы, чувствуя, что она робеет и нуждается в поддержке. Ни вчера на пиру, ни сегодня им не удавалось как следует поговорить и приходилось ограничиваться дружескими взглядами. Но Виги и этим был доволен: походив на собственном корабле и выиграв несколько битв с уладами, он набрался уверенности и теперь смотрел на Ингвиль со снисходительностью взрослого мужчины, уже не помня о том, что она старше его на целый год. Но она была по-прежнему красива, его влекло к ней, и он надеялся вызвать в ней удивление и восхищение рассказами о своих походах и подарками. Всем известно, что женщин привлекают слава и добыча, а у него теперь имелось и то, и другое. Подарки, которые он приготовил Ингвиль, вызвали бы зависть у самой королевы Даллы, и Виги втайне гордился тем, что его любимая будет наряжена богаче жены отца.
О Хродмаре он предпочел не вспоминать: знакомство с рябым фьяллем оставило неприятный осадок на дне души, но он считал, что это недоразумение уже в прошлом. К тому же Виги не знал, что Ингвиль помолвлена с его соперником.
Квитты пели хвалу Однорукому Асу, к Сиггейру подвели коня с золоченой уздечкой. Положив руку на лоб животного, Сиггейр лишь чуть-чуть погладил его, и конь замер, как изваяние. Тогда колдун одним сильным ударом зубчатого волчьего ножа перерезал ему горло и ловко отскочил, так что падающее животное не задело его, а лишь обрызгало кровью. Народ на площадке и склонах пригорков ликующе закричал – дымящиеся потоки жертвенной крови заливали священный камень, так что боги будут довольны. Королева Далла и ее мать Йорунн собирали кровь в большие позолоченные чаши.