Битва за Санта-Барбару
Шрифт:
Ученые направлялись в зимний сад, закрытый со всех сторон от солнца и ветра стеклянной стеной. Кадки с тропическими растениями компактно заполняли продолговатую комнату внушительных размеров. Влажность зашкаливала. У окна на фоне громады Скалистых гор о чем-то тихо переговаривались Нахимов и Урбанова.
Марго познакомила русского специалиста с новыми лицами:
– Лукас, это Алекс Нахимов, содиректор образовательного проекта «Сотвори свой мир». Алекс, это Лукас Бэйли, директор отделения проекта «Виртуальная Земля» в Санта-Барбаре.
Мужчины пожали друг другу руки.
– Давайте пройдем в Малый зал заседаний. Там народ уже собрался, – пригласила Марго.
– (Хорошо, что не в Большой, – рассудила Алёна, – я, пожалуй,
9-11 (Nine eleven) – именно так стали называть американцы трагедию, случившуюся 11 сентября 2001 года. 9-11 – это общий телефонный номер полиции, скорой помощи и пожарной охраны. В Штатах работает одна служба спасения для всех экстренных случаев. Как ни странно, но в США до сих пор не перешли на современное обозначение времени: число, месяц, год, а до сих пор, как у нас в старину, пишут вначале месяц, потом число и год, то есть – сентября одиннадцатого, 2001. При общении с европейцами, мексиканцами и канадцами часто возникает неразбериха в обозначении даты события. Тот же «застой» и с системой измерений (СИ): вместо километров – мили, вместо килограммов – фунты и так далее.
Для атаки террористы специально выбрали 11 сентября, чтобы «пометить» день, в который вся страна будет набирать номер 9-1-1 и запомнит кровавое число на долгие годы.
Рассевшись вокруг стола и пройдя нудную цепочку самопредставлений, все развернулись в сторону русских. Марго предоставила им тридцать минут для доклада. Оба как по команде встали и подошли к маленькой кафедре с компьютером, приютившейся неподалеку от большого настенного экрана.
– Я и Алёна будем выступать синхронно, – сказал Алекс на хорошем для иностранца английском. Акцент проскальзывал, но язык был грамотным, достаточно богатым и правильным по интонации. – Синхронно, потому что на самом деле мы представляем собой целостный организм, – тут он встал за спиной у Алёны, положил подбородок на ее темечко и продолжил: – Вот уже лет семь работаем, как на космической станции, летящей на Марс. Мы вместе по 24 часа: и в офисе, и дома, и в дороге между домом и офисом, и в поездках, и так далее, – зал оживился. – Один раз я попробовал смотаться в Нью Йорк без жены… – тут докладчик выразительно хмыкнул, – но это чуть было не закончилось для меня трагически. В нашем дуэте один думает, – для иллюстрации Нахимов положил свою большую красивую ладонь на голову Алёны, – а другой говорит. При этих словах он вышел из-за ее спины, представляя себя в качестве оратора. – Отмечу, что подобное разделение труда очень удобно, и я всегда могу сачкануть.
Начало было положено. Зал улыбался и внимательно слушал. И только Лукас, скромно сидящий в углу, не мог оторвать глаз от величественного пейзажа. Горные массивы, увеличенные эффектом миража до неестественных размеров, приковывали внимание жителя Калифорнии. Бедняга еще не оправился от недавнего бракоразводного процесса, ополовинившего его состояние, и поэтому вялая депрессия туманила мысли всегда и везде. Тоскливый взгляд лениво переходил от серых отвесных скал к экрану и обратно.
– Ой, указку забыли, – спохватилась Алёна и растерянно посмотрела на Марго.
– Она вон там, на окне, – пришла на помощь подруга.
Направляясь к заветному атрибуту любого доклада, Урбанова словно впервые увидела Лукаса. Легкая седина, очки, бородка а-ля Бальбо, модный европейский костюм, элегантные кисти рук с длинными пальцами тут же зацепили ее внимание.
– (Хм, выглядит любопытно, – отметила она, продолжая разглядывать новый объект. Скользнула взглядом вниз по его фигуре и подумала: – Ну вот, первый раз встретила в заморской стране джентльмена, способного привлечь мое внимание, а он… без носок! Холодновато, однако, в мокасинах на босу ногу).
Стоял январь, с запада дул пронзительный ледяной ветер, бррр.
– (Может, после доклада
Подойдя вплотную, она ненароком «плеснула» на него немного своего восторженно-бунтующего настроения.
Неожиданно Лукаса будто бы накрыло волной, пахнущей солнцем и океаном. «Вынырнув», он легко взмыл в небо и полетел, сжимая в руках штурвал легкого двухмоторного самолета. Маленький аэродром, узкая прибрежная полоса, бесконечная водная гладь – всё в считанные секунды пронеслось, как во сне.
– (Что за ерунда? Только этого еще не хватало… засыпать на заседаниях!)
Теперь, уже наяву, прямо перед его носом возникла крепкая попа, затянутая в темные брюки. Приблизившись, аппетитная часть тела развернулась в профиль, и пышный бюст в обрамлении сдержанного выреза черного топика создал над его головой отчетливый козырек, напоминающий резкий переход Колорадского плато в горный хребет. Композицию завершал ярко-красный короткий приталенный пиджак нараспашку.
Алёна подхватила указку, женственно развернулась и направилась обратно к кафедре.
– Любимое российское развлечение, – шепотом просуфлировала она Алексу.
– Национальное русское развлечение – это революции! – со смаком подхватил Нахимов подсказку жены. – Мы просто не можем без них обходиться, а поскольку не можем, то они сами к нам и приходят. В Москве мы жили около Белого дома, и каждый очередной государственный переворот случался в нашем дворе – и в 91-м, и в 93-м. Но об этом как-нибудь потом.
Вступление сработало. Первая фраза вызвала смех аборигенов, вторая – укрепила внимание зала.
– Революция в образовании, – прошептала Алёна одними губами.
– Так вот, когда политические бунты в России отшумели, и нам с Алёной стало скучно, мы перешли к смене декораций в образовании, – не спеша разворачивал новую мысль Алекс. – Однажды нас посетила идея: а почему мы при обучении просто рассказываем, объясняем, вынуждаем учащихся понимать и запоминать? Не естественнее ли будет, если студенты, уподобляясь Господу Богу, станут творить, «создавая» окружающий нас мир в специальной компьютерной среде? Не проникновеннее ли станет процесс познания, если, занимаясь «конструированием» объектов изучения, они будут просто вынуждены осваивать новую информацию, вникать в суть, разбираться с теориями, законами и правилами и анализировать накопленные наукой знания? Не полезнее ли для естественнонаучного обитания, если школьники с раннего возраста начнут чувствовать ответственность перед природой и обществом за «сотворенное» ими, пусть для начала в воображаемом формате, – Алекс на секунду замолчал, наслаждаясь тишиной внимающей аудитории. – Основываясь на этой идее, – продолжил он, – наша команда, под теоретическим руководством профессора Урбановой и моим… технологическим, разработала информационную оболочку с многообещающим названием «Сотвори свой мир». Сейчас мой доктор Алёна, а точнее, доктор химических наук, Алёна Владимировна Урбанова продемонстрирует вам некоторые фрагменты разработок. Мадам, прошу вас, – и отступил на шаг назад.
На большом экране замелькали студии для виртуального дизайна атомов, молекул, кристаллов, полимеров и изделий из всего этого химического разнообразия. Она показывала базы данных, превращая в считанные секунды нудные цифры в забавные интерактивные графики. Целыми фрагментами разноцветные кривые передвигались по экрану, демонстрируя, как современные образовательные технологии могут помочь студентам сравнивать, искать и находить закономерности, классифицировать и анализировать массивы информации. Увлекая себя и других, она перешла к «путешествиям» по нашей планете, заглядывала в трехмерные лаборатории и по ходу рассказа проводила там эксперименты. Алекс всегда удивлялся, как умело она управлялась с аудиторией, заставляя людей заворожённо слушать и думать, – конечно, каждого по-своему и о своем.