Битва за водку

Троицкий Сергей

Боров: Это мое первое спонтанное выступление в роли вокалиста, кому не нравится, может валить отседова.

Тётка: Как вы относитесь к перестройке?

Паук: Горбачёв поступил клёво, главное, что он сделал, – это дал свободу тяжёлому року, и мы ему в этом помогли.

Комсомолец: Вы всё врёте! Вряд ли М. С. Горбачёв нуждается в вашей помощи.

Боров: Ты, козёл! Если не веришь сам, спроси у него! Но тебя, такого

придурка, вряд ли в Кремль пропустят. Тебе, дубина, надо в колхозе коровье дерьмо разгребать, а не с комсюковским значком по Москве рассекать!

Комсомолец: Я думаю, всем нормальным людям надо покинуть зал! Невозможно слушать, что говорят эти подонки.

Человек сто начали вываливать из зала.

Паук: Давай-давай, валите отсюда, говно только своё заберите, которое вы насрали от злости под стульями. Вот смотрите: комсюки-очковтиратели, непонятно до чего такие могут родную авиацию довести!

Директор ДК вбежал в зал и стал вырывать микрофон: – Милиция! Милиция! Так, быстрей! Где электрики?! Вырубайте электричество, пора заканчивать это безобразие! Всё. Концерт закончен!

Паук: Вот, смотрите, очередной враг перестройки! Затыкает глотку трудовому народу, я вообще удивляюсь, как вы его тер…»

В этот момент вырубили порталы…

К финалу ток-шоу Виталик и моя сестра Натаха подогнали две тачки, и мы рванули в клуб «У Чина». Излишки денежной массы, вырученной за проданные билеты, хватило не тока на ящик «сухача» в «квартире 113», но и на «корабль пыха» у «Лео», а также на три комплекта новых струн и один советский микрофон.

В эту ночь мы угорели на славу!

Воронеж. «Сектор Газа». Первые гастроли, 1987 г.

Люди из Воронежа звонили через день, сообщали о приготовлениях и вскоре назначили число: где-то в конце февраля или начале марта. В день отъезда у нас был концерт, и после его завершения мы всей шарой поехали на вокзал. Собрался нехилый моб. Ё*ти – ПЕРВЫЕ ГАСТРОЛИ «КОРРОЗИЯ МЕТАЛЛА»! Историческое событие.

В этот первый гастрольный тур я пригласил большую тусовку. Пришлось раскошелитца на плацкарты, ну не будем же мы как сироты и крохоборы одни с гитарами шастать по незнакомому городу. Кроме самой «Коррозии»: я, Боров, Костик и Серёга, с нами отправился звукооператор Серёга Лысый, администратор – моя сестра Натаха, фотограф Толик Азанов и старые металлисты – Чин, Боярский, Лёха, Виталик, Ганс и ещё кто-то. В поезд был прихвачен ящик портвейна и шесть бутылок водки – всё за мой счёт.

Вскоре мы дико обожрались и устроили танцы-манцы в тамбуре. Некоторые обожрались настолько, что стали курить прямо в отсеке плацкартного вагона сигареты «Космос», а также «паровозы». Играл мафон – новый альбом Slayer, Wiplesh и Twesdet Sister. На грохот прибежала проводница вагона, жирная тётка-алкашка, дико наехала на нас и обещала вызвать ментов. Но я прогнал ей телегу, что мы инструментальная группа Аллы Пугачёвой.

– Ну,

тогда хоть дайте мне её фото!

Фотограф Толик Азанов порылся в сумке и достал какую-то чёрно-белую фотку – тётки со спины.

– Вот, – сказал я, – этот снимок сделан скрытой камерой перед концертом в Кремле, видите, какие крутые апартаменты? Правда, только со спины.

– Б*я, спасибо, ребята! – заорала проводница и бросилась в другие вагоны показывать остальным проводникам.

Вскоре мы выжрали всё бухло и отрубились. Но тем временем снова нарисовалась проводница, она принесла солёных огурчиков и батл воронежской водки (разлитой в пивную тару). Мы ещё часок побухали, а потом отрубились окончательно.

Я проснулся от диких криков проводницы:

– Вставайте, гады! Воронеж! Приехали!

Мы бешено стали собираться, хвататься за всякие вещи, кружки, куртки, гитары и в дико помятом и опухшем виде вывалили на перрон. Падал мягкий снег, все было чудесно. Нас пришли встречать три дядьки, вместе с ними мы попёрлись на привокзальную площадь, там был какой-то тип с раздолбанной фашистской кинокамерой, приспособленной под СССР-мм. Нам это очень понравилось, камера и фотоаппарат, как у взрослых. Даже если в камере не было плёнки, всё равно было здорово. Эх, где эта запись, денег бы не пожалел!

На раздолбанном автобусе мы двинули в сторону ДК по мрачным и заснеженным улицам, мимо тащились угрюмые совковые обыватели, одетые в унылую одежду и дурацкие шапки. Устроители гастролей выкатили три батла колючей водки местного разлива, а к ним в кучу целую сумку плавленых сырков. Водка (была разлита в пивные батлы и запакована золотистой фольгой), она была «полумерзкая», но нам было в кайф. Это дело было сразу уничтожено со скоростью света. Мы пили, ехали и офигевали от мрачных, раздолбанных видов провинциального Воронежа. Совковые пейзажи: всё обшарпано, раздолбано, убого, засрано, обсосано и уродливо. Никакого дизайна и разнообразия.

Примерно через двадцать минут приехали в какой-то клуб, вокруг царил ажиотаж и шушукались всякие люди:

– Смотрите, сама «Коррозия» из Москвы приехала! Ни х… себе дела! Б*я, что сегодня будет?!! Ой, мама, не горюй!

Это радовало меня. Все-таки первые гастроли. Подошли первые люди за автографами, я их тут же отправил за бухлом в снежный ад.

Когда включили электричество, мы начали саундчек, звуковая аппаратура была самого допотопного образца, и, мобилизовав весь свой музыкальный опыт, мы произвели настройку. Аппарат зазвучал в два раза громче, у присутствующих местных музыкантов открылись рты, а волосы встали дыбом.

После репетиции страшный голод и похмелье усилились еще больше. Я вытребовал у местных деятелей 60 рублей, и мы пешком отправились в поисках столовки. Вернее, нам дали проводника, невзрачного и скромного паренька, им оказалась будущая легенда ХОЙ из группы «Сектор Газа»!

Около десяти минут тусовка брела мимо каких-то обледеневших заводов, гаражей, жутких заборов и бараков, и только потом показались дома. У местного деда, который вез уголь на санках, мы узнали, где находится столовка, и вскоре нашли это холодное и грязное кафе под названием «Советские котлеты».