Благие намерения
Шрифт:
Пенсионер вскочил, швырнул костяшки на стол (слава Богу, не в морду) и неровным подпрыгивающим шагом устремился ко второму подъезду. Шел - и неистово доругивался на ходу.
– Да пошли вы на хрен!
– обиделся хмурый.
– Вообще с вами больше не сяду. Ладно бы еще по игре сцепились…
– А я - что?..
– оправдывался шутник.
– Что я ему такого сказал-то?..
– Храбрый, видать, старикан, - откашлявшись, рискнул заметить Колодников, провожая ветерана взглядом.
– В полковой разведке служил?..
– Ага, служил он там… - скривившись, бросил зачинщик смуты.
– Те, кто в разведке
Колодников снова посмотрел вслед черной, подергивающейся при каждом шаге фигурке. Услышанное было похоже на правду. Чем дальше от нас война, тем больше ее участников… Сколько там тысяч народу несло с Лениным бревно по Красной площади?.. Которого он, кстати, вообще, говорят, не нес…
Ветеран не понравился Алексею еще при первой встрече - когда потребовал пострелять тех, кого постреляли уже… Поганый, между нами, старичишка, крикливый, вздорный… И все же, глядя в его узкую костлявую спину (одно плечико выше другого), Колодников ощутил некое смятение… Ну ладно, с этим, допустим, все ясно: служил писаришкой или там в обозе, а теперь задним числом корчит из себя главного защитника Отечества… А вот с другими как? С теми, что действительно защищали… Били по «тиграм» и «фердинандам» прямой наводкой, шли в рукопашную, снимали часовых… зажать гаду рот - и финским ножом под дых… Неужели и с ними так же, как с тем пареньком в камере? И Алексею до тошноты ясно вспомнился вновь вытянувшийся вдоль стеночки Лыга с его пышными наколками и двумя смертельными ножевыми ранами - у соска и под ребром…
Колодников перевел взгляд на сердито мешающего костяшки доминошника и почему-то немедленно его возненавидел. Хитрая рыжая морда - сразу видно: ни стыда, ни совести… И тем не менее будет жить. Потому что хитрый. Потому что трусливый. Потому что подлый… Нет, как хотите, а с души воротит от этакой справедливости!..
Тут Алексею предложили принять участие в забивании козла, но он только молча покачал головой и двинулся, удрученный, к своему крылечку, где, кстати, тоже кто-то раскрывал настежь обе створки и фиксировал их с помощью двух чурочек.
Впрочем, пока Колодников шел через двор, настроение успело смениться, так что, поднимаясь по короткой лесенке к зияющему входу в подъезд, он вовсю уже размышлял с веселым интересом о плачевной участи неистребимого племени липовых ветеранов войны. Накроет справедливостью - и сразу вся подноготная наружу… Раз жив - значит врет. Что ж ты, в самом деле? Был на фронте и даже не убил никого?..
Поднявшись на второй этаж, Алексей подумал, поколебался и, досадуя, что не догадался заглянуть в Борькину бендежку, двинулся на третий. На звонок ему никто не открыл. Видимо, электрик в самом деле бегал по вызовам, а супруга его либо тоже была на работе, либо еще не вернулась от матери.
Алексей, насупившись, ткнул повторно в кнопку звонка и пошел восвояси.
Александра со вчерашнего вечера вела себя с Колодниковым приветливо, подчас даже улыбчиво. Впрочем, приветливость ее доверия как-то не внушала - уж больно старательно это все
Временами на чело супруги набегала некая тучка, и Александра ненадолго останавливалась перед зеркалом. Вглядывалась с недоверием и тревогой, слегка меняла ракурс - и снова вглядывалась. Так обычно женщины ведут себя не дома, а в гостях, проверяя, все ли у них в порядке с макияжем. У Алексея сердце кровью облилось, когда он нечаянно поймал жену в один из таких моментов. Эх… Как бы ей объяснить потактичней, что Махно он тогда упомянул совсем в другом смысле?.. В связи с норовом ее, а вовсе не с чертами лица…
Ближе к вечеру ворвался насупленный Димка и, ни слова не говоря, сразу же включил телевизор. Встревожившись, Колодников пристроился за широченной спинищей сына, а вскоре к ним присоединилась и Александра.
– …специальная комиссия, уже вылетевшая на место событий, - ровным голосом излагала молоденькая ведущая, сопровождая слова скорбной полуулыбкой.
– А нам остается надеяться, что странная информационная блокада, организованная городскими властями, будет прорвана и мы узнаем наконец о подробностях этой трагедии…
Затем на экране возникло до отвращения знакомое серое плоское здание, смахивающее слегка на батарею парового отопления. Снимали, очевидно, откуда-то издали.
– А пока что нашей съемочной группе даже не удалось приблизиться к месту происшествия, - меланхолически пояснил голос ведущей.
– Подступы к Центральному райотделу милиции по-прежнему перекрыты усиленными нарядами…
При этих словах бетонное ребристое здание уехало куда-то вбок, и в кадр вперлось свирепое кабанье рыло под форменной фуражкой с двуглавым орлом. Колодников не умел читать по губам, но артикуляция была столь энергичной, что общий смысл высказывания угадывался сам собой. Потом наплыла державная растопыренная пятерня - и заткнула объектив.
– Приблизительно таким же объяснением ограничился и мэр города Анатолий Пасюк, - вновь возникнув, невозмутимо продолжала соплячка-ведущая.
– Он отказался встретиться с журналистами. И мэра-коммуниста можно понять. Не далее как в прошлом году в ходе предвыборной кампании нынешний градоначальник клялся перед своими избирателями, что искоренит преступность. В итоге всего за несколько месяцев его пребывания у власти волна преступности буквально захлестнула город…
– Лишь бы танки не ввели… - угрюмо прогудел Димка.
«Боже!..
– мысленно содрогнулся Колодников.
– Танки… Вот тогда, действительно, конец всему!.. Перебросят какую-нибудь часть из горячей точки… Подумать страшно…»
В телевизоре тем временем обозначился угол какого-то убогого кабинета с письменным столом, из-за которого держал ответ перед телекамерой потный замученный полковник милиции. Может быть, даже тот самый Лепилин, на которого давеча ссылалась «Вечерка»… По экрану полетели рыжие крапины, качество съемки было неважное. Глаза у бедняги полковника то съезжались, то разъезжались. В объектив он так ни разу и не взглянул. Сбивчиво заверил, что городская милиция держит ситуацию под контролем и, не сказав ничего конкретного, свалил с экрана.