Благие намерения
Шрифт:
К общему удивлению, из паланкина выбрался отнюдь не судья, а молоденький голорылый секретарь. Кинулся к Ар-Шарлаху, на бегу сламываясь в полупоклоне.
– Досточтимый Ар-Маура просит прощения у почтеннейшего Шарлаха, - зачастил он, слегка при этом задыхаясь, - и скорбит, что, прикованный болезнью к ложу, не может сам засвидетельствовать почтение почтеннейшему…
– А что с ним?
– недоуменно насупившись, прервал Ар-Шарлахи.
Лицо юноши опечалилось, и он виновато развел ладони.
– Подагра…
– И давно?
– Со
– Так, - недовольно сказал Ар-Шарлахи.
– А с кем мне вести переговоры? С тобой?
– Досточтимому Ар-Мауре было угодно незаслуженно высоко оценить мои скромные способности… - начал было секретарь.
– Ну, ясно, - перебил Ар-Шарлахи.
– Значит, с тобой… Он шевельнул бровями, как бы сомневаясь, стоит ли соглашаться на такую подмену. На самом деле он просто пытался привести мысли в порядок.
– Досточтимый Ар-Маура, - рискнул вставить секретарь, - готов всячески загладить свою вину в тех неприятных событиях, которые… э-э…
Но тут Ар-Шарлахи с трудом поднял отяжелевшие веки, и секретарь умолк.
– Во-первых, мне нужен провиант, - выговорил Ар-Шарлахи.
– Причем немедленно. Если скажешь, что склад пустой, подожжем склад.
– Склад полон провизии, - торопливо успокоил секретарь.
– А… кто будет заниматься погрузкой?
Ар-Шарлахи вяло простер нетвердую руку, и юноша оглянулся.
– Вон, я вижу, стоит почтовик… Расковать каторжан - и пусть таскают. Чем быстрее все три корабля будут загружены, тем лучше для вас.
– Три?..
– Секретарь заморгал, потом оглянулся еще раз на почтовую каторгу и, облизнув губы, покивал.
– Понимаю…
– Второе… - Ар-Шарлахи, не оглядываясь, щелкнул пальцами, и в руку ему был почтительно вложен свиток.
– Тут список заложников. Мне надо от них избавиться в любом случае. Надеюсь, досточтимый Ар-Маура будет столь любезен, что внесет за них выкуп?
Секретарь с сомнением развернул свиток.
– Триста улькаров золотом за погонщика, - пояснил Ар-Шарлахи.
– За каждого офицера - по двести. Нижние чины пойдут по пятьдесят. И не вздумай торговаться. Все равно досточтимый ничего на этом не теряет…
– Казна не возместит расходы на выкуп, - вежливо возразил секретарь.
– Разбоя, согласно указу, не существует…
– Ну, пусть возьмет с каждого заложника по долговой расписке, - уже раздражаясь, ответил Ар-Шарлахи.
– Что мне, учить его, как это делается?.. Выкуп доставить на «Самум» не позже полудня. В полдень я снова ставлю часы… Тебе понятно, что это значит?
Секретарь покосился через плечо на догорающий барак и содрогнулся.
Можно только представить, какой вздох облегчения исторг досточтимый Ар-Маура, услышав от секретаря о весьма скромных требованиях Ар-Шарлахи. Боясь, как бы тот не передумал, досточтимый постарался исполнить все в точности и без промедления. Раскованные каторжане с почтовика еще возились с провиантом, а выкуп уже был доставлен на борт «Самума». Пересчет золотых с профилем Улькара и передача пленных
Половину фаланги по требованию осторожной Алият отвели подальше в пустыню - на тот случай, если вдруг покладистый судья прикажет тем не менее отряду стражников обойти под прикрытием пальм разбойничий караван с тыла и ударить против солнца, не давая возможности пустить в ход боевые щиты. Предосторожность, как и следовало ожидать, оказалась излишней.
Дело только еще шло к полудню, а увеличившийся до трех кораблей караван был уже готов к дальнейшему походу.
– Досточтимый Ар-Маура, - предупредительно, склоняясь к уху главаря разбойников, умильно сообщил секретарь, - просит принять в дар девять кувшинов того вина что в прошлый раз пришлось по вкусу почтеннейшему Шарлаху…
Ар-Шарлахи сел прямо и оторопело уставился на юношу, потом на двух слуг с корзиной, из которой высовывались глиняные узкогорлые оплетенные кувшины.
– Да верблюд меня затопчи!..
– пораженно вымолвил он.
– Как же я сам-то об этом забыл?..
– Действительно странно, - не преминула холодно добавить находящаяся тут же Алият.
– Передай Ар-Мауре, что я тронут его любезностью… - Заметно оживившийся Ар-Шарлахи оглянулся, ища глазами помощника.
– Рийбра! Распорядись, чтобы доставили в мою каюту… А лучше сам отнеси.
– Ты разрешишь мне задать ему один вопрос?
– спросила Алият, пристально глядя на молоденького голорылого секретаря.
– Спрашивай, - насторожившись, сказал Ар-Шарлахи.
– Тот пленник, - понизив голос, обратилась она к юноше.
– Ну, которого выпустили из ямы перед нами… Помнишь?
Секретарь побледнел и кивнул.
– Что с ним стало?
– еще тише продолжала Алият.
– Его поймали?
– Нет, - облившись потом, шепнул секретарь.
– Как сквозь песок просочился… Ни в порту не нашли, нигде…
К полудню разбойничья флотилия, к величайшему облегчению жителей, покинула тень Ар-Мауры и взяла курс на Турклу.
– Ну все!
– радостно известил Ар-Шарлахи, валясь боком на низкое ложе и любовно оглядывая пошатывающиеся на полу оплетенные глиняные сосуды.
– И попробуй только сказать, что я не заслужил хорошего глотка вина… О!
– воскликнул он в полном восторге, потрогав влажную фуфаечку ближайшего кувшина.
– Еще и охлажденное!..
– Может, подождешь до Турклы?
– с недовольным видом сказала Алият.
– Никогда!
– вскричал Ар-Шарлахи, доставая чашку.
– До Турклы я просто не доживу… Э!
– сказал он вдруг и озабоченно пересчитал сосуды.
– А почему только восемь? Он же сказал: девять… Где еще один?
Алият оглядела каюту и пожала плечами. Ар-Шарлахи озирался гораздо дольше. Потом замер, осененный.
– Рийбра!
– изумленно и угрожающе выговорил он.
– Ну точно он! Больше некому…
– В походе, - тихо сказала Алият, - за воровство высаживают в пустыне. И воды с собой не дают.