Благородный дом. Роман о Гонконге.
Шрифт:
— Вы можете хотя бы ответить, каковы шансы, — поинтересовался Данросс. — Только точно. Пожалуйста.
— Сначала три вопроса. Первый: это вырезано вами?
— Да.
— Откуда и каким образом?
— АМГ оставил инструкции. Мне предписывалось подержать зажигалку под правым нижним углом присланных им страниц — это был какой-то безобидный машинописный доклад. Когда я подогрел страницы, печатный текст исчез и проявилось то, что вы видите. Закончив, опять же в соответствии с инструкцией, я вырезал соответствующие места, а остальное
— У вас осталась копия?
— Этих одиннадцати кусков? Да.
— Я должен попросить их у вас.
— Вы получите их, когда выполните условия сделки, — приятным голосом произнес Данросс. — Ну, так и каковы шансы?
— Пожалуйста, передайте мне копии.
— Передам, когда выполните условия. В понедельник на закате. Взгляд Синдерса стал ещё холоднее.
— Копии, сейчас же, будьте так любезны.
— Не раньше, чем выполните условия. Это решено. А теперь шансы, пожалуйста.
— Пятьдесят на пятьдесят, — сказал Синдерс, проверяя его.
— Хорошо. Благодарю вас. Я договорился, что во вторник утром все одиннадцать фрагментов будут напечатаны в «Чайна гардиан» и двух китайских газетах — одной националистической и одной коммунистической.
— В таком случае вы действуете на свой страх и риск. Правительство Её Величества не приемлет давления.
— Разве я вам угрожал? Нет, совсем нет. Для всех эти буквы и цифры — бессмыслица, кроме, возможно — возможно, — какого-нибудь криптографа. Возможно. А возможно, это всего лишь шутка человека, которого уже нет в живых.
— Я могу запретить публикацию в соответствии с Законом о неразглашении государственной тайны.
— Вы, конечно, можете попытаться, — кивнул Данросс. — Но ни адский огонь, ни Закон о неразглашении государственной тайны не воспрепятствуют публикации на этой неделе в каком-нибудь уголке земли, раз я так решил. А я решил. Сам АМГ оставил этот вопрос на мое усмотрение. У вас ещё что-нибудь есть ко мне, мистер Синдерс? Синдерс помолчал.
— Нет. Нет, благодарю вас, мистер Данросс.
Данросс направился к двери, открыл её и объявил, так же вежливо:
— Извините, но я должен вернуться на рабочее место. Спасибо, что заглянули.
Кросс пропустил вперед Синдерса и зашел вслед за ним в лифт. Сандра И, сидевшая за столом в приёмной, уже нажала за них кнопку.
— О, извините, сэр, — обратилась она к Кроссу, — вы не знаете, когда вернется в колонию суперинтендент Квок?
Кросс уставился на неё.
— Я не в курсе. Могу выяснить, если хотите. А что?
— Мы должны были пойти поужинать в пятницу вечером, но, похоже, никто не знает, где он, — ни его домохозяйка, ни у него в офисе.
— Я с удовольствием выясню.
— О, благодарю вас, сэр. — На коммутаторе загудел сигнал телефонного звонка. — Алло, компания «Струанз», — проговорила Сандра И в трубку. — Минуточку. — Она стала соединять.
Кросс предложил Синдерсу сигарету. Они ждали у лифта,
— Ваш звонок мистеру Аластэру, тайбань, — сказала Сандра И в трубку. Снова загудел сигнал.
— Алло. Одну минуту, мадам, я проверю. — Пока Сандра И справлялась в распечатке встреч, двери лифта открылись. Синдерс вошёл, и Кросс последовал было за ним.
— В тринадцать ноль-ноль, фрау Грессерхофф.
Кросс тут же замер и нагнулся, словно для того, чтобы завязать шнурок, а Синдерс как ни в чем не бывало придержал дверь.
— О, вы правы, мадам, так легко спутать время. Столик заказан на имя тайбаня. Ресторан «Скайлайн» в отеле «Мандарин» в тринадцать ноль-ноль.
Кросс выпрямился.
— Все в порядке? — спросил Синдерс.
— О да. — Двери за ними закрылись. Оба ухмыльнулись.
— Все приходит к тому, кто ждет, — проговорил Кросс.
— Да. Тогда рыбу с жареной картошкой поедим на ужин.
— Нет, вы можете полакомиться ими за ланчем. В «Мандарине» нам есть не следует. Предлагаю проследить за ней потихоньку. А пока я прикажу группе наблюдения выяснить, где она остановилась, а?
— Отлично. — Лицо Синдерса помрачнело. — Надо же, Грессерхофф? Под именем Ганс Грессерхофф скрывался восточногерманский шпион, которого мы пытаемся поймать уже много лет.
— Вот как? — постарался не выдать интереса Кросс.
— Да. Он работал вместе с другим проклятым ублюдком, профессиональным убийцей. Одно из его имен было Виктор Грюнвальд, другое — Симеон Церак. Грессерхофф, надо же? — Синдерс на минуту замолчал. — Роджер, что касается публикации в газетах, этой угрозы Данросса. Паршивое может выйти дело.
— Вы сумеете прочитать шифр?
— Боже правый, нет.
— Что там может быть написано?
— Все, что угодно, — рассудил Синдерс. — Эти страницы предназначены мне или премьер-министру, поэтому там, вероятно, есть имена и адреса контактных лиц. Я не решусь отправлять это телеграммой, даже в зашифрованном виде, — мрачно добавил он. — Думаю, лучше мне немедленно вернуться в Лондон.
— Сегодня?
— Завтра. Сначала нужно закончить с этим делом, и мне очень хотелось бы посмотреть на таинственную фрау Грессерхофф. Данросс сделает то, что сказал?
— Несомненно.
Синдерс подергал себя за брови, его голубые, словно застиранные глаза казались ещё более бесцветными, чем обычно.
— Что насчет клиента?
— Я бы сказал... — Дверь лифта открылась. Они вышли и пересекли вестибюль. Швейцар в униформе открыл перед Кроссом дверцу его автомобиля.
Кросс вывел машину в поток оживленного движения. Над гаванью висела дымка, и дождь на время прекратился.
— Я бы сказал, ещё один сеанс — и Армстронг может начать восстановление. В понедельник к закату — это слишком быстро, но... — Он пожал плечами. — Могу предложить больше не использовать «красную комнату».