Благословение проклятых дорог

Штаний Любовь В.

— А напрямую вмешаться?

— Очень редко. Говорю же, лишь в случае, если есть непосредственная угроза безопасности или равновесию Шайдара. Правда, смертным об этом знать совсем не обязательно. Иногда им полезно действовать с оглядкой, а то наломают дров — расхлёбывай потом!

— Но пока я ещё здесь… ты можешь говорить и действовать без… пусть будет «недомолвок» Так?

— Вроде того. Но, заметь, я именно прошу помочь вампирам, а не приказываю.

— Угу, и при этом замалчиваешь все детали, — тяжело вздохнула я. — А если я сделаю что-то не так?

— Как

бы ни сложилось, это будет правильно. Мы не кукловоды, а смертные не куклы, чтобы ими управлять.

— Мдя… Делай, что должен, и будь, что будет?

— Вроде того, — Унар потянулся и подмигнул. — Лично я уверен, ты всё сделаешь как нельзя лучше, когда найдёшь вампиров.

— Эм… А разве нужно будет искать?

— Думаю, так будет правильнее, — подтвердил Хранитель. — Но не тревожься. Чтоб каналы связи истинного тела с мнимым восстановились, потребуется некоторое время на земле. Я тебя перекину на прилежащие к вампирским территориям земли. Пока светло, погуляешь, освоишься немного. Если не выйдешь к клану до темноты, они тебя сами найдут.

— Звучит не очень… обнадёживающе, — со вздохом констатировала я. — Другие варианты есть?

— Приемлемых нет.

— Пилу тебе в жёны, — пробормотала нервное, — тупую и ржавую.

— И тебе не хворать, звёздочка!

Мы посидели ещё с час, болтая на отвлечённые темы, поскольку о вампирах Унар отказался рассказывать, а про Хартада и ребят не желала говорить уже я. Потому, когда меня зевота одолела окончательно, в одной из стен материализовалась дверь. Дух смерти проводил в маленькую уютную комнатку, где кроме кровати имелись лишь зеркало, стул, умывальник и большое окно, за которым шумел тёмный сосновый лес.

— Иллюзия, — пояснил хранитель в ответ на моё недоумение по поводу пейзажа. — Сказочных снов, звёздочка.

— И тебе, — зевнув, отозвалась. — А почему я спать хочу, если дух?

— В подпространстве энергетическая сущность приобретает все свойства живого тела, — пояснил Унар. — Потому нам здесь гораздо комфортнее, чем внизу. Нет нужды дополнительно поддерживать материальную оболочку.

— О, ясно, — и, закрывая за гостеприимным хозяином дверь, добавила: — до завтра.

— Это вряд ли, малышка, — вздохнул Хранитель, но его ответа я уже не слышала. Аккуратно повесив джинсы на стул, занырнула под одеяло.

Наверное, это даже хорошо, что меня от ребят оторвало. Нет худа без добра. Пока суть да дело, привыкну принимать Хартада просто другом и не страдать по поводу его нелюбви.

По крайней мере, постараюсь сделать для этого всё возможное. В конце концов, не я первая, не я и последняя, кому привалило сомнительное счастье неразделённой любви. Главное — все живы, а остальное наладится как-нибудь.

Если повезёт, Унар насчёт меня ошибся. Вдруг возьму, да и влюблюсь в какого-нибудь вампира? В книжках героини частенько так и делали. Всё же вампиры тёмные, опасные, загадош-шные… Просто манок для влюбчивых дурочек! Чем я хуже? Вот как увижу, ка-а-ак брошусь на шею…

Воображение нарисовало бледного брюнета с алыми глазами. Клыки сверкают белизной

на фоне ярко-красных тонких губ. Во взоре вселенская тоска и одиночество, в худощавой груди — желание найти наконец-таки ту единственную, которая примет его вместе со специфической диетой и дурной привычкой спать в гробу.

Ах, да, а ещё готовую регулярно делиться кровью! Но сейчас не об этом. Ради любви и доброго дела можно иногда и потерпеть. В конце концов, я на Земле регулярно кровь сдавала, и ничего, даже голова не кружилась, хотя запах лекарств в процедурном кабинете такой, что… Тьфу! О чём это я? Возвращаемся к нашему барану, то есть вампиру.

Чёрный шёлковый плащ с кровавым подбоем развевается на холодном ветру. Вокруг пищат и хлопают крыльями летучие мыши. Вампир с непроницаемым выражением на изысканно-бледном лице смотрит вдаль. Любуется низкими тучами, значит. Естественно, стоя на крыше самой высокой башни своего зловещего замка…

И тут я! Вся такая жизнерадостная, влюблённая по самые пятки! Бегу, во всё горло хохоча… Эм… а чего это я ржу? От небольшого ума, наверное. Ну да ладно, имею я право поржать, раз уж рыдать обледенение организма не позволяет?

Бегу, значится… бросаюсь вампиру на шею, тянусь к его губам и… — Разум ехидно хмыкнул и предложил вероятный вариант развития событий, нарисовав картинку, как мы с вампиром, обнявшись, падаем на острые камни внизу и, конечно, оба разбиваемся насмерть. Ведь даже если клыкастый успеет превратиться в летучую мышь, его моей тушкой по камням размажет от души.

Я обиженно засопела. Фуфло получается! Это всё вампир виноват, я тут не при чём! Нет, а какого чёрта надо было на самом краю башни стоять? Мог бы и во дворе на тучки полюбоваться…

Вспомнилось моё собственное вполне реальное падение со стены, заставив передёрнуться. Обиженно фыркнув, я взбила подушку и перевернулась на другой бок. Второй раз умирать не хочу, попробуем по-другому… Пусть клыкастик ждёт свою судьбу не на башне, а внутри неё.

Вот идёт он по тёмному коридору, спускается по мраморной лестнице… Такой одинокий, лишённый человеческого тепла, женской ласки и банального домашнего уюта…

Я шмыгнула носом, представив, как несчастный бродит среди каменных коридоров, залов и подземелий… Бедненький! Окна, где есть, узкие. Стены каменные. Сырость, грязь, паутина кругом… Прислуги-то никакой… Кто ж согласится на вампира работать? Разве скелет или зомби какой-нибудь.

Но, как я ещё в Харрутской библиотеке выяснила, с некромантией на Шайдаре туго — как науки нету её. Выходит, некому поднять скелетик, чтобы паутину цветастой метёлочкой со стен сметал. Зомби… толку от них? Сами — плоть гниющая, вонючая и неразумная. Такого полы мыть точно не отправишь. Либо руки потеряет, либо своими же ошмётками пол ещё больше извазюкает. Брррр… Какая гадость!

Значит, каждый раз после прогулки вампира по своему же замку — плащ, который с кровавым подбоем, сверху до низу в паутине, мышином помёте и пыли. А слуг опять же нету! То есть, стирать шёлковую тряпочку вампиру самому приходится?