Благословение проклятых дорог
Шрифт:
По-хорошему, нужно было самой нового друга отмыть, но у меня попросту не хватило сил. К тому же, Онель так взяла меня в оборот, что и пикнуть не успела, как оказалась сидящей на гладкой деревянной лавочке в клубах ароматного можжевелового пара.
Но пёс прекрасно справился со своей помывкой сам. Пока вампирша ловко и быстро смазывала мои волосы каким-то зеленоватым составом, животинка плавала в бассейне, смывая себя грязь, песок и слизь паразита. Последнего, кстати, Майлс приказал вместе с кастрюлей поместить в ёмкость из магиенепроницаемого материала. Того самого минерала, из которого
О дальнейшей судьбе пиявки предстояло волноваться уже вампирам. Думаю, сами прекрасно разберутся, а заодно выяснят, как она попала в колодец желаний. На эту тему глава клана не сказал ничего, но Керн шепнул на ухо один из наиболее вероятных вариантов. Оказывается, пару тысяч лет назад в деревне останавливалось посольство гномов, следующих с визитом в Тригори.
Я ещё по Харруту помню, что местные гномы магические расы, мягко говоря, недолюбливают, да и возвращения силы на Шайдар не одобряют. Бвер, сын гномьего короля, даже убить меня пытался, хотя был членом команды искателей и точно знал, что я — хранительница Несущего Надежду.
Но этот так, между делом. Сейчас банальная кровать волновала во сто крат больше политических интриг и недальнозоркости некоторых бородатых.
Добравшись до спальни и от души поблагодарив Онель за помощь и приют, я покосилась на завлекательно откинутый краешек белого одеяла. Сейчас ка-ак высплюсь!
— Тебя утром будить? — спросила женщина. Мы как-то незаметно на «ты» переключились. Баня к «выканью» не располагает. — Или отдохнёшь как следует?
— Второе, — улыбнулась я, откусывая кусок от круглого пирожка. На празднике-то поесть не удалось. — Прибытие искателей ожидается только послезавтра и, если вы не против, я хотела бы дождаться искателей у вас.
Когда пёс решительно протиснулся в комнату и занял наблюдательную позицию возле окна, подумалось, что надо бы ему имя придумать. А то как-то нехорошо… Другой вопрос, что ничего путного в затуманенную голову не приходило.
— После того, что ты для нас сделала, — радостно и светло улыбаясь напомнила о себе Онель, — мы будем рады всем твоим друзьям, девочка. К тому же, если рассказы о тебе и Лее правда…
— Какие ещё рассказы? — я душераздирающе зевнула, прикрыв рот ладонью.
— Разные, — женщина подмигнула и развела руками: — Кое-что я сама видела. Например, реакцию сыновей на пренебрежительное отношение к хранительнице Нашкара одного идиота.
— Ах, это… — я фыркнула и снова сладко зевнула. — Просто ваши сыновья очень заботливые и ответственные, а Лей обещал защитить, если кто-то решит покуситься на мою кровь.
— Не только, — отрицательно покачала головой вампирша. — Ты сочетаешь в себе два очень разных качества, которые очень у нас ценятся. Для девушки в особенности.
— Какие же? — подойдя к собаке, я протянула ей второй пирожок и оглянулась через плечо, чтобы добавить саркастическое: — Безголовость и наглость?
— Слабость и силу. И магия тут абсолютно ни при чём, — ответила Онель довольно нелогично, и встала. — Думаю, сейчас тебе не до разговоров. Завтра наговоримся вдосталь, а сейчас тебя ждёт кровать, а меня муж.
— Верю, — рассмеялась я, вспоминая, как смотрел на похорошевшую жену Майлс.
Вот у этих двоих
— Этой ночью, — уже в дверях сказала она, радостно улыбаясь, — во многих спальнях прольётся кровь. Благодаря тебе, Таша.
Она ушла, а я осталась стоять с открытым ртом. Это что было? Звучит угрожающе, но вампирша сказала «прольётся кровь» таким странным тоном… Счастливым и почему-то смущённым. И почему именно в спальнях? Есть в столовых принято, да и…
Тряхнув головой, я выкинула из неё дурные мысли. Завтра разберусь. Ясно, что я чего-то не понимаю во всей этой истории с кровью. Впрочем, куда мне! Люди — не вампиры, отношение к кровопускательству у нас априори разное.
Напоследок потрепав собачку по голове, я переоделась в сорочку, оставленную для меня Онель. Подумав, всё-таки заперла дверь на ключ и лишь после этого забралась под одеяло. Если кто-то попытается разбудить до утра, непременно покусаю!
Подушки пахли свежестью, одеяло обняло невесомым теплом, ограждая от суеты и страхов дня. Почему вспомнила бабушку, не знаю. Наверное, просто она единственная из прежнего мира, кого хотелось бы забрать с сюда и поделиться счастьем обретения истинного дома. Пусть здесь не всё благополучно, но моя душа дышит Шайдаром, и я верю, будь бабуля жива, непременно порадовалась бы за внучку.
На миг показалось, будто ласковая ладонь коснулась виска, отодвигая непослушную прядь за ухо. Уже проваливаясь в сон, улыбнулась этой тени из прошлого и по старой памяти прошептала, как когда-то учила бабушка:
— На новом месте приснись жених невесте…
Может, именно поэтому мне приснился Хартад.
Сначала лишь ощущение обволакивающего нежностью присутствия того, кто стал дороже всех. Потом… Сердце ёкнуло, и я как будто проснулась… лишь для того, чтобы утонуть в изумрудном пламени внимательных глаза. Таких родных, таких ласковых, загадочных…
— Какой замечательный сон! — не удержавшись от улыбки, я села на кровати, прижимая к груди одеяло и впитывая всей кожей тепло зелёных глаз. На душе стало радостно и светло. А как иначе, если Хартад есть в этом мире? Мало того, мне выпало увидеть его во сне!
— Правда? — тихий шёпот тарухана обдал знакомой бархатной волной невыносимо жгучей нежности.
По телу прошла дрожь, и я задохнулась пронзительным счастьем. Слышать любимого, видеть его… просто быть рядом с ним!
— Я так соскучилась… — плюнув на робкие попытки разума остановить это безумие, я потянулась к тарухану и кончиками пальцев коснулась его тёплой щеки. — Хартад…
Он прерывисто вздохнул и закрыл глаза, накрывая мои пальцы широкой ладонью.
— Таша-а… — стон сорвался с его губ словно сам по себе. — Моё светлое чудо… Любимая…
И забыть бы обо всём, раствориться в чудном сне, но инстинкт самосохранения напомнил о недавней выжигающей душу тоске. Вопреки логике, невыразимое счастье прикосновения любимого, хоть и было мучительно приятно, вызывало острую, почти материальную боль в сердце. Неужели теперь лишь во сне… И, как ни хотелось молча и бездумно впитывать близость любимого, я не сдержала тихого стона: