Блатные из тридевятого царства

Волков Валерий

Губан неладное сразу учуял. Как отколдовался, так больше его никто и не видел. Испарился словно роса на солнце. Не сдал ждать, покудова князь разоблачаться начнет. Понимал прощелыга, что одной рукой промашку не исправит, а я сильно сомневаюсь, что князь стал бы дожидаться покуда у него вторая рука срастется.

В первый вечер над доспехами кузнец с молотом колдовал. Да ведь князь не наковальня, сильно не размахнешься. Упекли молодца в кутузку, за посягательство на жизнь княжеской особы. А под конец свадьбы и про меня вспомнили. Единый раз в жизни

видела, как великий князь слезой исходит. Два дня держался, гостям говорил, что такая у них семейная традиция -- жениться в полном доспехе, мол, от сглаза помогает. А как дело к первой брачной ночи пошло, сопли распустил. Кольчуга-то до колен и выше не поднять. Международный скандал назревал, пришлось выручать князя.

Губан чародей сильный, с его колдовством долго возиться надо. В тот день только и смогла дырку в нужном месте провертеть. Да князь и тому рад. Опосля месяц с него железки по кусочкам снимала. Князь их в сундук прятал, а стрельцам приказал изловит Губана живого и невредимого. Чего уж задумал, не знаю: толи скормить остатки брони Губану хотел, толи запихать куда... Да где там. Проще совесть у нашего дьяка найти, чем Губана, когда тот прячется.

Зря стрельцы сапоги топтали, Губан через пол года в соседнем княжестве объявился. Но и там не задержался. Не поверил ему тамошний князь, что для снятия порчи с княжны, надо обязательно завалиться к ней в постель, а для пущего эффекта еще и исподнее снять, причем не только с себя.

Так он и бегал пакостник из княжества в княжество пока до Волыни не добрался. Но по весне от купцов слышала -- и там не ужился. В степь ушел. Живет затворником. Там его теперь искать следует. До Волыни путь не близкий. Одному не дойти. Купцы бывает торговать туда ездят. Ежили к какому обозу прибиться, может и выгорит чего. Ну, а в степи, как Бог даст. Большая она степь, не русская.

Услышав про Волынь, я подскочил, да так неловко, что еще одну занозу в сидячее место вогнал. Вот же дурак! Удача сама в руки лезла, а я купцу отказал. Да кто ж знал!

Наскоро простившись с колдуньей, я помчался в трактир. Мне теперь и денег не надо, сам готов доплатить, лишь бы Никола в обоз взял. Пока бежал, вспомнил все молитвы, какие знал. Вышло немного, одна - "Отче наш", да и то через строчку. Но хватило и этого.

Купец оказался на месте. Сидел в дальнем темном углу, ковыряя тощую курицу. Переведя дух, я уселся напротив и, еле сдерживая восторг, сказал:

– - Согласен. Когда выступаем?

Купец отбросил в сторону не догрызенное крыло.

– - Да хоть сегодня! Я пошел телеги готовить, а ты к Старобоку беги.

– - Это еще зачем?
– - опешил я. Никола первый раз посмотрел прямо в глаза и назидательно произнес:

– - За бумагами. Пусть подорожную выпишет, али другую какаю грамотку даст. Без этого никак нельзя. Как по чужим землям пойдем? Да и стрельцы, я слышал, все дороги из княжества перекрыли, без княжеской писульки не выпускают.

– - Сам и сходи, -- попытался я откреститься, но купец затряс головой:

– -

Ты ж в охрану нанимаешься, тебе и бумаги получать. Да к тому же, -- Никола перешел на шепот, -- не с руки мне князю на глаза попадаться, налог сполна еще не уплачен, такая волокита начнется, до снегов в Волынь не доберемся. Вот отторгуюсь -- тогда и вам расчет выпишу, и в казну грехи оплачу.

Я вытер взопревший лоб. Прав купец, чтоб по миру шляться какие-никакие, а документы должны быть. Мозг с этим даже не спорил, а вот разум категорически противился. В Волынь мне не меньше Николы хотелось, но если дорога туда лежит через княжеский двор, стоит крепко подумать.

Если б точно знать, что над князем возобладает здравый смысл, а не эмоции, то можно и рискнуть. Мужик он умный. И как заботливый отец будет рад -- послать меня куда подальше, и в прямом, и в переносном смысле, лишь бы глаза дочери не мозолил. Скрепя сердцем я согласился. Довольный Никола потер руки и уже начальственным тоном сказал:

– - Как управишься, здесь и встретимся. И господ блатных не забудь привести.

– - Они в Сыроешкино присоединяться, - ответил я.

– - А почто не здесь?
– - не унимался купец.
– - У меня товара на три телеги, а со мной один приказчик, али сам за вожжи сядешь?

– - Сяду, -- отмахнулся я. На "Жигулях" ездил, авось и с лошадью управлюсь.

Вышел из трактира, на душе маета -- только бы Старобок выслушал сначала, а не сразу к палачу отправил. С князьями сплошь и рядом такое бывает, читал я книги по истории, на каждой странице по десять рубленых голов. Эх, черт побери! Это в моем мире дороги ведут в Рим, а здесь, как не путай следы, княжеского двора не миновать.

Глава 7.

Мой повторный визит в княжеский терем поверг стоявшего на часах стрельца в ужас. Служивый долго тер глаза, пытаясь отогнать наваждение.

– - Палач на месте?
– - Осведомился я. У стрельца отпала челюсть, он еле слышно выдавил:

– - На службе, головы рубит.

– - А что, очередь создалась?

– - Гусям, князю на ужин.

– - Раз он занят, веди к Старобоку.

– - Тогда уж лучше сразу к палачу, гуси тебя, Пахан, без очереди пропустят, все одно конец един.

– - Ну, это мы еще поглядим, доложи.

– - Ох, и рисковый ты человек, -- промолвил стрелец и нехотя поплелся докладывать.

На крыльце собралась кучка дворовых и, с интересом поглядывая в мою сторону, о чем-то зашепталась. Из сарайчика напротив с топором за поясом вышел палач, в крепких натруженных руках тушки обезглавленных гусей. Я кивнул старому знакомому:

– - Как дела, уважаемый? Как работа?

– - Работа, как работа, -- ответил он, передавая битую птицу повару.
– - Грех жаловаться, тружусь на свежем воздухе, с людьми опять же...

Палач точилом поправил остриё топора и с мужицкой деловитостью, без спешки, занялся плахой. Закатил на помост сосновую чурку, но, окинув взглядом мою фигуру, спихнул и принес новую, размером меньше.