Блатные из тридевятого царства

Волков Валерий

– - Вы часом его не того?
– - обеспокоился я, рассматривая бездыханное тело.

– - Недолжны, -- пожал плечами Васька.
– - В пол силы приложились.

Надзиратель слабо дернулся, непонятно -- в чувство приходит или агония началась. Гуманисты хреновы. Прекратив конвульсии, Ананий с трудом разлепил осоловевшие глаза, я немного успокоился. Жить будет, правда, еще не ясно -- дураком или по-прежнему старшим надзирателем. После таких ударов у слонов хоботы отскакивают.

– - Что это было?
– - заикаясь, спросил Ананий.

– - Сквозняк, -- ответил

я.

– - Ничего себе, проветрил комнату...

Ананию учинили беглый допрос, надзиратель не упрямился, да жаль знал немного. Главное, что удалось выяснить -- начальник городской стражи в степь по делам выехал, к утру должен вернуться.

– - Я супруге его, Агапиде Львовне, доложил, -- шлепал губами Ананий.
– - Так что на рассвете ждите гостей, а меня заприте куда, желания в ваши дела вмешиваться боле не имею, да и голова трещит спасу нет, а вроде не пил вчера...

Просьбу старшего надзирателя исполнили -- сопроводили до подчиненных. Тюрьма оказалась в наших руках, но главный бой впереди. За окном светает, следует к приему гостей подготовиться, за неимением хлебов и соли хоть баланду подогреть.

Начальник городской стражи заявился сразу после первых петухов. С ним, рука об руку, Аркашка, да два стражника в сопровождении. Служивых определили к остальной охране, начальника стражи заперли в караулке, а Аркадия поволокли в пыточную, самое подходящие место для душевной беседы.

Бывший приказчик Сажи сопротивлялся больше всех - плевался, лягался, как необъезженный жеребец. В конце концов, укушенный им за ляжку кузнец Сорока разъярился по-настоящему и заехал Аркашке кулачищем под дых, сложившись пополам, приказчик затих. Подоспевшие Федор и Антоха намертво прикрутили Аркашку к цепям.

В жаровне едко чадят угли. На стеллаже ржавые от крови кусачки, зазубренные края одним видом могут вызвать на откровенность даже глухонемого. Станок для дробления костей придавал предстоящей беседе особую ауру интимности. Сорока, потирая надкушенную ляжку, схватил с верстака напильник.

– - Пахан, дай я ему зубы сточу!

Аркашка скорчил героическую рожу и с вызовом ответил:

– - Хоть на куски режьте, денег не дам!

– - Ты посмотри, -- вздохнул Кондрат Силыч, -- он уже торгуется.

Послышался шорох, в пыточную протиснулся Евсей, в правой руке череп.

– - Пахан, стражники Христом Богом просят останки из камеры убрать. Земле бы кости придать, а то не по-людски как-то, я вот голову прихватил, чтоб служивые не буянили.

Я взял череп, глянул в пустые глазницы и на миг почувствовал себя Гамлетом, с губ сами собой сорвались бессмертные строки Шекспира:

– - Увы, мой бедный, бедный Йорик! Я знал его, Гораций...

– - А-а-а-а-а!!!
– - забился в истерики Аркашка.
– - Все отдам, все до копейки! Креста на вас нет, сестру вдовой сделали!

– - Ты чего?
– - опешил я.

– - Бедный Ёрик, бедный Ёрик!!!
– - орал Аркашка.

Сроду не думал, что классика способна вызвать такую реакцию. Зря говорят, что произведения старых авторов теряют актуальность. Главное -- вовремя подобрать нужную цитату.

Аркашка,

как муха в паутине, звеня цепями, бился в конвульсиях. Кто ж знал, что начальника городской стражи Ёриком зовут, не до знакомства как-то было. Сомневаюсь, что Евсей читал Шекспира, но ситуацию просек сразу:

– - Помниться кто-то двести рубликов задолжал...

– - Отдам, истинный крест, отдам, -- клялся Аркашка.

– - Еще бы за безвинное заточение полтинничек добавить...

– - Двести пятьдесят отдам.

– - Ну и рубликов тридцать за жратву худую...

– - Согласен.

– - А еще...
– - Евсей поскреб подбородок.
– - Слушай, а сколько у тебя вообще денег есть?

Сошлись на пятистах рублях. По местным меркам сумма немалая, недельный бюджет иного княжества. Аркашку освободили, усадили за стол. Заботливый Фраер сдвинул в сторону инструмент для вытягивания жил, нашел бумагу, перо и чернила.

– - Пиши, -- диктовал Евсей, -- Дорогая сестренка, так мол и так, дай подателю сей бумаги из моих запасов пятьсот рубликов, для срочной коммерции, а ежели не хватит -- добавь из своего кармана, опосля верну втрое. И закорюку поставь. Пахан, глянь, чего он там накарябал.

Я заглянул через плечо.

– - Нормально, для черновика сгодится. Когда на чистовик писать станете, последнюю фразу -- "а иначе от меня останется один черепок, как от мужа твово" переписывать не надо.

Со второго захода у Аркашки получилось лучше, но возникла другая проблема. Имелось письмо и принципиальное согласие Аркадия, но не было гонца. Кого ж послать к Агапиде Львовне? Кандидат имелся один -- хан Азам, нас эта стерва знает в лицо.

Пришло время прощаться, нагостились, пора и честь знать. Аркадий на черепе "зятя" клялся, что кони наши до сей поры на постоялом дворе гостят, не успели их приватизировать, руки не дошли. Дела государственной важности Ёрика срочно в степь позвали, такую мелочь, как мы, начальник городской стражи на ужин оставил. Аркашку снова привязали к цепям, для организма вреда никакого, а для просветления души польза большая. Перед уходом я сделал еще один визит. В караулку.

Кореша отнеслись к Ёрику с должным уважением и симпатией. Упитанное тело начальника городской стражи намертво примотано к столбу в центре комнаты. Не туловище, а сплошная бобина для пеньковых канатов, снаружи только голова. Усевшись на нары, я принялся без стеснения разглядывать пленника. Орлиный нос, усы -- любой таракан позавидует, широкий лоб, умный, а главное спокойный взгляд. Достойный противник, такого с налета не расколешь, но я попробовал:

– - Азама по просьбе Губана арестовал или кто из орды золотых насыпал?

– - Больно любопытный ты, -- огрызнулся Ёрик.

– - Любопытство не порок, -- улыбнулся я.
– - Может в пыточной разговор продолжим, глядишь, под хруст костей и вспомнишь чего.

– - Может, и вспомню, -- согласился Ёрик.
– - Да вот незадача, для подготовки хорошей беседы время требуется, а у тебя его нет, с минуту на минутку смена караула пожалует, со всеми не управитесь, да и казармы рядом, а колдун ты липовый.