Блаженство по Августину
Шрифт:
Хотя вряд ли в этаком тыквенном оплодотворении как-то замешан Пуэр Робустус. Ходит он нынче туча тучей, в клауструме сечет рассеяно, вполсилы, вполруки и все думает, мыслит, размышляет… Потому что блaгoтворящий тесть Скрибон его тяжко озадачил хитромудрым софистическим условием в брачном контракте. Если когда-нибудь нашему мыслителю Робустусу взбредет на ум нелепое решение дать развод заплесневелой полнолунной роже Скрибоновой дочери-слонихи, то бедолага сызнова возвращается в рабское состояние к Скрибону или к Скрибонову сынку-наследнику, который учится риторике в Риме.
Мой Оксидрак говорит: в юридически
Чуть позже Аврелий узнал от Кабиро другие подробности этого каверзного дельца. К ней Кастор бегал за наставлением, как к прорицательнице, что же ему делать, как быть. А Кабиро потребовала от Аврелия и пронырливого педагога Оксидрака дополнительных сведений, прежде чем разрешить греку увидеть в храме Великой матери пророческий сон и обрести толкование сновидения.
Пока же Аврелий вместе со Скевием слушал смешной до невозможности рассказ серьезного Палланта и заходился от хохота. Конфуз и смятение заклятого недруга Робустуса его очень забавляли. Особенно, когда б сравнить занятные женские стати нареченной невесты Пуэра Робустуса — луноликой шестнадцатилетней дочурки Скрибона с другими женщинами и девушками, Аврелию знакомыми вблизи или на почтительном удалении.
Среди них, сама собой, первой была маленькая жрица Кабиро, одновременно очень близкая и в то же время страшно далекая, ему совершенно недоступная юная женщина.
С февральских календ по майские иды Кабиро со жрецами совершала паломничество по суше и по морю в далекий азиатский город Пессинунт. Так что в гарпастон у Болотных холмов играли без нее. Потом ей было все свободные дни недосуг, и к заядлым игрокам она присоединилась в какой-то общегородской фестивус, когда у Аврелия заканчивались июльские каникулы.
Примечательно, как от длинной паллы и многоскладчатой столы она мигом избавилась. Но расставаться с тонкой интерулой, округло приподнятой холмиками грудей, не торопилась, задержавшись женским взглядом на промежном мужестве Аврелия, быстро разоблачившегося, не долго думая о чем-либо томительно-волнующем подростка в его возрасте. Затем и сама Кабиро одним божественным поворотом тела спустила с плеч нижнюю короткую тунику, упавшую к ее ногам вместе с лентой, поддерживающей груди, и набедренной повязкой…
Аврелий в тот момент почтительно отвернулся, как, впрочем, и все другие голые мальчишки, смотревшие куда угодно, но только не на обнаженную женскую плоть и утонченную девичью стать снизошедшей к ним богоравной девственной жрицы Великой матери богов. В игре они и раньше-то пытались уклоняться от неизбежных жестких физических столкновений с маленькой девчонкой Кабиро, теперь же вовсю усердствовали, чтоб никак дерзновенно не коснуться ее близкого нагого тела.
Однако, как прежде, ее искусительные формы женственности были им отрешенно
Суеверным язычником Аврелий ни в коей мере не был. И потому по ходу подвижно-оживленной игры в мяч он украдкой, деликатно, но вполне физиологически, всесторонне рассмотрел обновленную, обнаженную перед его внимательными изучающими быстрыми взглядами верхнюю и нижнюю женственность нагой нимфы.
По прошествии зимы и весны ее маленькие крепкие подвижные груди приятно округлились в нижней их части. Так что отныне алые кружочки и вздернутые, разгоряченные игрой сосцы смотрят чуть вверх. Былая золотая шерстка понизу живота, на округлом двойном цветке девичества и в помине не наблюдается. Ни спереди, ни тебе сзади. И чресла приобрели соблазнительно зрелые выразительные женские формы…
Неотрывный мужской интерес мальчика Аврелия женщина Кабиро не могла не отметить. Она вышла из игры и повелительным безмолвным жестом пригласила следовать за ней.
Обнаженная жрица изящным танцевальным движением, плотно сжав скульптурные бедра, плавно опустилась на расстеленную по траве тунику, целомудренно скрестила вытянутые стройные ноги и молча указала Аврелию присаживаться бок о бок с ней. Спустя минуту-другую, нараспев в тональности торжественного гимна богам произнесла:
— Великая матерь милостиво пожелала мне созревать и плодоносить…
Внезапно смолкла и вдруг чисто по-детски или доверительно по-дружески интимно пожаловалась:
— Очень больно, знаешь, когда рабыни щипцами по шерстинке дергают с вульвы, как курицу живьем ощипывают. Говорят, подлые, это не больнее, чем рожать в муках…
Хотя и эту боль надо претерпеть, чтобы содержать в опрятности женственное устье накануне ежемесячных очищений лона у каждой живородящей женщины. Сходит месячная кровь, а с ней и старое женское семя. Тогда же и новое семя божественно зарождается в созревшей для заповеданного богиней оплодотворения и плодоношения женской плоти.
Мужчине же богиня велит не ежемесячно, но еженедельно по лунам очищаться от старого непригодного к плодовитости семени. И чтоб не смотрел он на женщину голодными жадными глазами, горящими, будто у волка в ночи!..
В тот же продолжительный вечер, наступивший после полуночи, вдвоем с Кабиро в ее закрытой лектике скрытным образом, видом и никому из посторонних невидимым обликом, телом и духом Аврелий будет доставлен рабами-носильщикам в запретное, как говорит Скрибон, не потребное место для юношей, подающих добрые надежды. Проще говоря, без ораторских Скрибоновых красот, но в столь же долгих синтаксических периодах, школяр-грамматик Аврелий впервые в жизни попадет в лупанар, начав знакомство с этой стороной обыденного мужского жизнеустройства во внутренних помещениях необычайно изысканного и прихотливого заведения, находящегося под покровительством всех матерей Кабиро, какие бы там они ни были, как бы их ни звали. Однако на их зов почти все истинные мужчины откликаются, кто раньше, кто позднее.