Бледная немочь

Бэйн Екатерина

— Я не понимаю, — девушка озадаченно сдвинула брови, — зачем?

— Мисс Виккерс сказала, что приехала вас навестить, мисс, — пояснил Питер, опустив голову.

— Боже мой. Как же ее родственники отпустили? Она одна?

— Да, мисс.

— Очень странно. Давно она приехала?

— С полчаса назад, мисс Элинор.

— Понятно, — Элинор постояла еще полминуты, раздумывая над сказанным.

Потом решившись, взглянула на Питера.

— Хорошо. Я поеду прямо сейчас. Ты верхом?

— Да, мисс.

— Ладно, я возьму лошадь. Конечно, Тернеры

будут огорчены, но это пустяки. Это важнее простуды, тем более, что все прошло. Едем.

Взяв Питера за локоть, она потянула его к двери. Взявшись за ручку и уже почти закрыв ее, Элинор остановилась.

— Погоди во дворе, Питер. Напишу им записку на всякий случай.

Черкнув на листке бумаги пару строк, девушка положила ее на стол, надеясь, что хозяева заметят записку, когда вернутся. Но больше она надеялась, что вернется раньше, чем они. Странная идея пришла в голову Мадди, ничего не скажешь. Тем более, что она не склонна совершать столь необдуманных поступков. Мад слишком осторожна и труслива для этого. И наконец, она никогда не поехала бы в гости, не предупредив заранее. Элинор ожидала скорее жалобного письма, нечто вроде: "Можно, я приеду к тебе, Элинор? Можно? Ну пожалуйста!" Словно, она вот-вот расплачется. Хотя девушка не могла не признать, что в последнее время Маделайн вообще вела себя не так, как прежде. Может быть, она переросла свою девичью слезливость и боязливость?

Путь домой не занял у Элинор много времени, тем более, что она не ехала легкой рысцой, а галопом. Питер еле поспевал за ней, время от времени увещевая ее и заклиная не нестись сломя голову. Но девушку снедало нетерпение. Ей очень хотелось задать Мад несколько вопросов. К примеру, с чего вдруг она решила ее навестить? Забыла, что они уже не добрые приятельницы, как прежде? И потом, Элинор абсолютно не горела желанием видеть ее у себя дома.

Когда она подошла к двери, та сразу открылась, будто бы ее ожидали с тем же нетерпением, с каким она ехала сюда. На пороге стояла Линда, широко улыбаясь.

— А вот и вы, мисс! — воскликнула она, — добрый день.

— Добрый день, Линда. Все хорошо?

— Конечно, мисс. Я так и думала, что вы приедете скоро. Проходите, сделайте милость.

Войдя в дом, Элинор огляделась по сторонам.

— Я бы ни за что не стала тревожить вас, мисс Элинор, — продолжала служанка, — просто не знала, что делать. Говорила этой мисс, чтоб она ехала прямиком к Тернерам, но она боится их побеспокоить.

Элинор хмыкнула. Очень мило со стороны Мадди бояться беспокоить семью пастора и при этом нахально заявляться в дом Элинор. Ее она почему-то не боялась беспокоить.

— Надеюсь, я правильно сделала, мисс Элинор, — Линда занервничала, приняв выражение лица девушки на свой счет.

— Конечно, Линда, ты все сделала верно. И я тебя не виню.

Служанка вздохнула.

— Где она?

— В гостиной, мисс. Я подала ей чаю.

— Очень хорошо.

— А вы, мисс? Вы не голодны? Я быстренько приготовлю что-нибудь.

— Нет, спасибо.

— Тогда чаю, мисс?

— Да, чай.

Улыбнувшись

ей, Элинор направилась в гостиную. Открыла дверь и окинула помещение взглядом. У окна стояла девушка, при звуке ее шагов она обернулась. Элинор замерла, разжав пальцы. Дверь мягко закрылась за ее спиной.

Солнце освещало фигуру Маделайн во всех подробностях. Первым делом, Элинор обратила внимание на платье. От такого платья девушка и сама на отказалась бы. Оно было светло-зеленого цвета, сшитое очень просто, но выглядевшее необычайно элегантно. Зеленая тафта, скрепленная внизу скромными звездочками из жемчуга, надетое на атласную нижнюю юбку в тон. Никаких оборок и отделок по краям, просто мягкие грациозные складки. Не хуже смотрелась и шляпа с огромными полями и каскады завитых перьев. Среди всего этого великолепия Элинор с трудом разглядела лицо Мадди и была вынуждена признать, что за прошедшее время она определенно похорошела.

Элинор поймала себя на том, что стоит, глупо раскрыв рот и вытаращив глаза. Приходя в себя, она глубоко вздохнула и сказала:

— Привет, Мад. Замечательно выглядишь. Какое чудесное платье!

— Нравится? — спросила та с легким оттенком заносчивости, — а как тебе моя шляпка?

— Отлично. Тебе идет.

— А вот еще, смотри, сумочка, отделанная бисером, перчатки и веер, — Маделайн с легким шорохом открыла последнее и спрятала за ним лицо.

— Мило, — отозвалась Элинор.

— И вот, — вытянув руки, Мадди продемонстрировала браслет и кольца.

В ушах у нее были серьги из жемчуга, а на шее скромный кулон на тоненькой цепочке. Увидев выражение лица девушки, Элинор вдруг подавила желание ей зааплодировать, оценив таким образом ее старания.

— Прелестно. Боже, Мад, что ты сделала со своим дядей, что он на все это раскошелился?

Улыбка той померкла. Девушка с глубоким вздохом села на стул.

— Ничего я с ним не делала. Я тебе уже говорила, дядя мечтает сбыть меня с рук.

— Понятно. Что ж, я за тебя рада. И спасибо тебе, что приехала продемонстрировать мне все это. Ты доставила мне ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Ты просто завидуешь, — выпалила Маделайн, — вот и говоришь гадости. Это мелко, Элинор.

— Ну, во-первых, я тебе не завидую. Хотя мне очень нравится это платье. Должно быть, оно стоило твоему дяде кучу денег. А во-вторых, какие именно гадости ты имеешь в виду, Мад?

— Ты сама знаешь.

— Нет, не знаю. Скажи.

— Перестань, Элинор. Не нужно смеяться надо мной.

— Я не смеюсь, Мад. Мне просто интересно, неужели эти вещи произвели на тебя такое впечатление, что ты немедля решила показать их мне?

— Ну конечно. Конечно! — воскликнула девушка, — ты ведь не хочешь, чтоб я сюда приезжала!

— Дело не в этом.

— Это неправда. Если уж ты не хочешь меня видеть, то скажи об этом прямо. Где твоя хваленая смелость?

— На месте. Должна заметить, Мад, что с возрастом ты становишься мелочной склочницей.

— Что? — ахнула Маделайн, привстав, — склочница? Я?