Бледнее бледного

Петерсон Андрей Викторович

«Ну?» – Хода явно не понимала, куда клонит ее подружка.

– А теперь вот – змеиный череп… Так, что – теперь тик-палонга ждать?

«А… вот ты о чем, – поняла, наконец, Хода. – Не знаю… Может быть… Но, вообще-то, не думаю. Тут надо глубже смотреть…»

– Еще глубже? – усмехнулась Осси. – Куда уж нам уж…

«Я думаю – кольцо тебе не власть над ними дает. Это как-то уж слишком примитивно… Мне кажется, что Мей, в этом смысле, – случай особый, и к кольцу он имеет отношение достаточно косвенное».

– А что ж тогда кольцо дает?

«Ну, не знаю… – протянула Хода, – Знания какие-нибудь, там… умения…»

– Да?

Я что-то ничего такого не чувствую.

Хода несколько раз мигнула и выпустила густой клуб дыма, что в ее случае, наверное, было равносильно пожатию плечами:

«Может, просто не проявились еще?»

– Может, не проявились, – согласилась Осси. – Ладно, разберемся. Всему, как говорится, свое время.

«Это уж точно!»

– А теперь, – Осси глянула на низкое предвечернее небо, – время собираться и идти измерять лучи звездлявой площади в поисках самого из них наидлиннейшего…

Конечно, камень бы нашли и так. Но когда знаешь, что он – именно четвертый, именно от угла, и искать его надо не абы где, а около храма Аи, то жить становится легче и намного проще. Ориентир был простым и заметным – мимо, что называется, не пройдешь, виден был отовсюду, и загородить такую громадину не могло в этом мире ни что. Кроме гор, конечно. Но их на пути стараниями заботливого Странника и тысяч безвестных строителей не было.

Две с половиной баклажки тоника, хоть и не смогли заменить бокал свежевыпущенной крови, но все же дело свое сделали, и силы, основательно подорванные событиями последних дней, восстановили. По крайней мере, частично. А поэтому продвигалась к своей воистину высокой цели леди Кай быстро, уверенным шагом, и на всякий случай, держа наготове обнаженный меч.

На каждом перекрестке и развилке, – а их в этом запутанном лабиринте проулков и переходов было больше чем предостаточно, – она останавливалась и внимательно озирала пустые окрестные улицы, сверкая по сторонам горящими в ночи желтыми глазами.

При этом один только вид ее должен был вселять ужас, и заставлять дрожать от страха все живое и неживое, включая и видавшие виды камни древней мостовой. Пылающий кровью меч, возложенный на плечо интессы на манер идущих боевым порядком королевских легионеров, полыхал в ночи холодным мертвым огнем, озаряя нервными всполохами грубые камни близлежащих строений. Острые, торчащие чуть не до самого подбородка клыки ярко сверкали в свете почти полной луны, а оттого казались еще большими и опасными, и были готовы разорвать в клочья любого, кто по неосторожности или скудоумию окажется на пути. В довершение всего маленький аккуратный и ровный носик девушки под воздействием враждебных ее нежному телу миазмов и нарастающей ночь от ночи белесой луны, также претерпел мерзкую метаморфозу, сплющившись, съежившись и превратившись в тупое рыло с вывернутыми наружу ноздрями. Подрагивавшие время от времени широкие крылья этого отвратного нюхала ловили многочисленные, даже самые слабые ночные запахи, но не улавливали пока ни малейшей для себя опасности.

Мей, неторопливо трусящий сзади, время от времени искоса поглядывал на свою сопутницу, по всей видимости, теряясь в догадках, отчего та постоянно задирает голову, пытаясь что-то высмотреть в редких просветах между тесно стоящими строениями, а иногда даже подпрыгивает. Резонно рассудив, что раз такое поведение его попутчице раньше свойственно не было,

зато теперь – вполне очевидно и даже нарочито, он сделал единственно возможный в этой ситуации вывод и с удовольствием включился в предложенную игру.

Таким образом, со стороны этот ночной поход смотрелся совершенно умопомрачительно и являл собой зрелище пугающее и комическое одновременно, но в любом случае – безусловно, незабываемое.

Леди Осси подгоняемая луной и нарастающим голодом стремительно рвалась к храму Аи, то и дело сворачивая с одной улочки на другую, и периодически останавливаясь, чтобы осмотреться и определиться с направлением. После чего продолжала свой стремительный бег сквозь ночь, изо всех сил наверстывая потраченное на остановку время.

Следом за ней галопом летел Мей, гулкий топот которого разносился, казалось, по всему храму, намного опережая и его самого и оторвавшуюся далеко вперед леди Кай. При этом мертвый кот изо всех сил старался, как можно точнее повторить все маневры бегущей впереди Осси, но постоянно тормозил и запаздывал, а оттого останавливался, когда девушка уже начинала бежать, и бежал, когда она останавливалась. Чтобы как-то избавиться от этого досадного несоответствия он принялся подпрыгивать и крутить головой по сторонам прямо на ходу. При этом он умудрялся отталкиваться от земли сразу всеми четырьмя лапами, что сразу же сделало его похожим на объевшегося пьяных ягод рогача мархура, скачущего под луной под воздействием забродившей крови и просто от избытка чувств.

Видимо для того, чтобы добавить в этот карнавал безумия толику здорового идиотизма Хода предпочла всем возможным видам передвижения спиральную траекторию и теперь ввинчивала в ночные улицы тугой дымный штопор, сыпля шипящими искрами во все стороны, словно взбесившийся огонь святого Ферта.

В общем, ничего подобного, потерянный Храм на своем веку еще не видал, и запомнить эту ночь должен был надолго, если не навсегда.

Как ни внимательна была леди Кай, но поплутать ей все же пришлось.

Казалось, вот он храм Аи – за тем поворотом, еще чуть-чуть и пришли, но тут улочка делала незапланированный зигзаг и стремительно уносилась прочь от торчащего совсем рядом шпиля. Будто издевалась, насмехалась, и расставаться с леди Кай не желала ни в какую. Вообще, топография храма была запутана до крайней невероятности, никакой логике не поддавалась и в нормальные схемы не укладывалась. По всему, строили здесь действительно, как бог на душу положит, а, учитывая, что богов было трое, причем один другого веселее – понятно, что получилось…

В любой другой день леди Кай, наверное, с удовольствием погуляла бы – побродила по старым пустынным улочкам, где каждый камень был историей, а каждый барельеф на стене – памятником. В любой другой… но не сегодня.

А сегодня она неслась сломя голову, не видя и не замечая ничего вокруг, одержимая страстным желанием поскорее убраться отсюда подальше, и отягощенная злобой на этот клятый лабиринт узких улиц, на себя и свихнувшихся вконец соратников.

Мей, полностью освоивший новый способ передвижения, развил тем временем привычную для него скорость, продолжая скакать бесноватым мархуром, и с трудом вписываясь в крутые повороты. Хода жужжала над головой, дымя и врезаясь в нависающие над головой стены где-то на уровне второго этажа, а Осси все никак не могла вырваться из цепких объятий потерянного Храма.