Блефовать, так с музыкой
Шрифт:
Залеживаться за елкой я долго не стала и отползла за сосенку, а за ней, на мое счастье, оказалась ложбинка, в которую я и скатилась. Не очень удачно, потому что налетела на пенек, что, впрочем, сущие пустяки в сравнении с бойней на дороге. Поэтому я с кряхтением распрямилась, осторожно ощупала синяки и, прихрамывая, углубилась в лес. Какое-то время до меня еще доносились крики «Я покажу тебе ментов поганых!» и тупые удары, словно кто-то старательно и неторопливо выбивал пыльный ковер. Похоже, таким образом мистер Икс расплачивался за излишнюю любознательность.
Глава 21
КРУГОМ
В электричке я заснула и, наверное, еще долго бы путешествовала туда-обратно, не разбуди меня на подъезде к Москве сердобольная старушка:
– Проснись, милая, приехали…
– Что, как?.. – Я протерла глаза и ошалело огляделась по сторонам. Я так крепко спала, что, проснувшись, с трудом сообразила, на каком свете нахожусь. А потом, когда сообразила, почувствовала зверский голод и поняла, что сдохну в первой же подворотне, если срочно чего-нибудь не съем. При этом я была согласна на самый паршивый вокзальный хот-дог без кетчупа и горчицы. На большее у меня просто-напросто не хватило бы финансов.
Способность размышлять вернулась ко мне минут через пять после того, как я дожевала хот-дог, и ноги самопроизвольно понесли меня в сторону метро, чтобы доехать до своей станции, а там пересесть на троллейбус… Стоп, сказала я себе, а вот домой мне нельзя. Потому что там меня могут поджидать самые неприятные неожиданности, а их на мою долю и без того выпало в два раза больше столетней нормы. Ну и куда мне теперь? Не к Борьке же, в конце концов. А, черт, как я могла забыть, ведь его надо предупредить насчет Люсеньки.
Я бросилась к телефону и набрала Борькин номер. Трубку подняла эта змея подколодная, сладко проворковавшая: «Слушаю вас…» Я дала отбой и отпустила крепкое словцо в Борькин адрес. Я бы еще поняла, если бы ему подложили какую-нибудь красотку-блондинку. А то нашел на что польститься. На худые коленки с пупырышками. Да ладно, плевать на эти коленки, мне-то что делать? Не ночевать же на вокзале.
Может, к Алке податься? Ведь ближе ее у меня никого нет. Вот именно, идиотка ты такая, отругала я себя, именно поэтому за ней могут следить. И все-таки я решила попробовать в надежде, что уже по одному только Алкиному голосу пойму, стоит ли у нее кто-нибудь над душой.
– Это кто? Кто? – сразу переполошилась Алка. – Галка ты, что ли? – и давай причитать:
– Ты куда пропала? Мало того что две репетиции сорвала, так еще… Этот твой майор меня совсем замучил, звонит по тридцать раз на дню, про тебя спрашивает. Что ты там натворила, в конце концов?
Если бы Алка была под дулом пистолета, то о Сомове распространяться не стала бы, рассудила я и пренебрегла конспирацией:
– Слушай и запоминай. Я на Курском вокзале, возле камер хранения, и у меня ни копейки денег. Ты можешь мне привезти ну… ну хоть рублей пятьдесят?..
– Куда? На вокзал? Это еще почему? – запаниковала Алка.
– Потому что так нужно, – пробубнила я в трубку.
– Слушай, Генералова, ты во что меня втравляешь? – она так завопила, что мне пришлось трубку подальше от уха отодвинуть, чтобы поберечь барабанные перепонки. – Учти, майор велел ему сообщить, если ты объявишься, а я не собираюсь входить в противоречие
– Ни в какое противоречие ты не входишь, – заверила я ее, – во-первых, я не сделала ничего противозаконного, во-вторых, я сама позвоню Сомову.
Алка немного помолчала и снова засомневалась:
– А чего ж ты домой не идешь?
– Так надо, – процедила я. – Тебе что, полтинник жалко? Я же его тебе потом отдам.
Ну и зануда все-таки эта Алка! Я попала в ее болевую точку. Поскольку она и впрямь была скуповата, упреки в прижимистости выводили ее из себя.
– Да привезу я тебе твои пятьдесят рублей, через полчаса привезу! – Алка брякнула трубку.
Как говорится, что и требовалось доказать.
Теперь нужно было позвонить Сомову. Если я этого не сделаю, Алка меня заложит, и тогда я, по ее же выражению, войду в противоречие с законом. А выйти из него будет сложнее, чем войти.
Я вздохнула и опять стала накручивать диск телефона. Отозвался мне, как и накануне, бравый басок. Я спросила майора Сомова и приготовилась услышать, что он будет завтра или, на худой конец, через час. Но вместо этого бравый басок сказал: «Минуточку». А за сим последовало «Слушаю» в исполнении глуховатого баритона.
– Это Сомов? – уточнила я на всякий случай.
– Да, это Сомов, – нетерпеливо отозвался баритон. – Я вас слушаю.
– Вам звонит Генералова. – Честно говоря, эти три слова дались мне нелегко.
– Ну наконец-то. Что с вами случилось? Откуда вы звоните? Вы что-нибудь знаете о Парамонове? – обрушил он на меня шквал вопросов.
– Только то, что он жив. – Мне было жарко, и я расстегнула верхнюю пуговицу пальто.
– Ну… хорошо… – Сомов тянул слова, – говорите, где вы, я за вами приеду.
– На Курском вокзале, возле камер хранения, – сообщила я.
– Никуда не уходите, я скоро, – пообещал Сомов и повесил трубку.
Не могу сказать, чтобы после моего разговора с Сомовым у меня гора с плеч свалилась – не такая я наивная, но, с другой стороны, что мне еще оставалось? Вот именно: ни-че-го. Кое-как утешившись этим многомудрым заключением, я отправилась к условленному месту возле камер хранения. Народу там поменьше, а кроме того, оттуда удобно наблюдать за происходящим на вокзале, оставаясь в стороне. А при желании можно спрятаться за перегородкой, отделяющей камеры хранения от зала ожидания. Что, собственно, я и сделала.
Мне по-прежнему хотелось есть. Вокзальный хот-дог хоть и спас меня от голодного обморока, долгожданного ощущения сытости не принес. Поэтому, созерцая вокзальную суету, я особенно болезненно реагировала на жующих индивидуумов и поспешно отводила взгляд. Исключительно для того, чтобы не давиться слюной, я сосредоточилась на влюбленной парочке, умильно воркующей у эскалатора.
Парочка была как парочка, если не считать того, что барышня возвышалась над кавалером на целую голову, а потому, когда ему вздумалось ее облобызать, он встал на цыпочки и смешно повис у нее на шее. Кажется, эта уморительная сцена никого не оставила равнодушным. А в первую очередь тех, кто спускался на эскалаторе. Граждане откровенно хихикали, оглядывались, а некоторые даже крутили пальцем у виска.