Ближайший родственник

Рассел Эрик Фрэнк

Томас, с восторгом: Ура!!!

Шомут: Латианские специалисты выдвинули гипотезу, что искра статического электричества якобы вызвала взрыв бака, в котором была течь, а от него уже стало взрываться все остальное. У специалистов всегда наготове какие-нибудь правдоподобные объяснения.

Томас: Ну и что же тут не так?

Шомут: Склад функционировал более четырех лет. И все это время не было никаких искр.

Томас: Куда вы клоните?

Шомут, с нажимом: Вы сами признали, что в этом районе слоняется больше четырехсот Юстасов, которые

могут делать все, что им заблагорассудится.

Томас, тоном неподкупного патриота: Я ничего не признавал. И вообще, не отвечу больше ни на один вопрос.

Шомут: Этот ответ вам подсказал ваш Юстас?

Молчание.

Шомут: Если ваш Юстас здесь, можно ли с вашей помощью его допросить?

Ответа не последовало.

Выключив запись, комендант сказал:

– Такие вот дела. Восемь других офицеров-землян дали более или менее сходные показания. Остальные постарались скрыть факты, но, как вы уже слышали, у них ничего не вышло. Сам Зангаста прослушал запись, и он всерьез озабочен сложившейся ситуацией.

– Пусть не берет в голову, – посоветовал Лиминг.

– Почему?

– Потому что все это сплошная инсценировка, цирк, да и только. Мой Юстас подговорил их Юстасов – вот и все.

Физиономия коменданта ты и вытянулась.

– Когда мы с вами виделись в прошлый раз, вы уверяли, что без помощи Юстасов никакого сговора быть не может… но теперь уже все равно.

– Я рад, что вы наконец разобрались, что к чему.

– Не будем зря терять время, – нетерпеливо вмешался Паллам. – Все это не имеет никакого значения. Доказательства, которые подтверждают ваши слова, достаточно весомы – как бы мы к ним ни относились.

Получив подсказку, комендант продолжал:

– Я сам провел кое-какое расследование. На протяжении двух лет у нас бывали мелкие неприятности с ригелианами, но ни одной особо серьезной. И вот после того, как вы свалились на нашу голову, происходит массовый побег. Очевидно, он был запланирован задолго до вашего появления, но, тем не менее, случился вскоре после него, да еще и при обстоятельствах, наводящих на мысль о посторонней помощи. Спрашивается, откуда пришла поддержка?

– Понятия не имею, – многозначительно произнес Лиминг.

– Восемь моих охранников, то и дело оскорбляя вас, постепенно вызывали вашу враждебность. Из них четверо находятся в госпитале с тяжелыми ранениями, еще двоим предстоит отправка в район боевых действий. Полагаю, что раньше или позже двое остальных тоже попадут в беду – это всего лишь вопрос времени.

– Двое остальных взялись за ум и заслужили прощение. С ними ничего не случится.

– Неужели? – Комендант был явно удивлен.

Но Лиминг не унимался:

– Я не могу дать таких же гарантий тем, кто расстрелял беглецов, их офицеру или начальнику, приказавшему расстрелять беззащитных пленников.

– Мы всегда расстреливаем заключенных, виновных в побеге. Это давно установленное правило и необходимая мера

устрашения.

– А мы всегда расправляемся с палачами, – парировал Лиминг. – Это тоже давно уже установленное правило и мера устрашения.

– Говоря «мы», вы подразумеваете себя и вашего Юстаса? – встрял Паллам.

– Да.

– А какое до этого дело вашему Юстасу? Ведь жертвы-то не земляне. Просто кучка буйных ригелиан.

– Ригелиане – наши союзники. А союзники – значит друзья. Мне претит, когда их хладнокровно и бессмысленно уничтожают. А Юстас очень чутко реагирует на мои настроения.

– Но не обязательно им повинуется?

– Нет.

– На самом деле, – наседал Паллам, решив все выяснить фаз и навсегда, – если рассмотреть вопрос, кто кому подчиняется, то именно вы служите ему.

– Во всяком случае, частенько, – признался Лиминг, перекосившись, как будто у него только что выдернули больной зуб.

– Видите, вы сами лишний раз подтверждаете то, что уже говорили раньше, – коварно усмехнулся Паллам. – Вот в чем основная разница между землянами и латианами: вы сознаете, что вами руководят, а латиане о своем положении понятия не имеют.

– Да никто нами не руководит – ни на сознательном уровне, ни на подсознательном, – упирался Лиминг. – Наша жизнь построена на основе взаимного партнерства, ну, как у нас с женой. Иногда она нам уступит, иногда – вы ей. И никому из вас не приходит в голову считаться, кто уступает чаще, скажем, за месяц, или требовать, чтобы уступки делались точно поровну. Так ведь всегда бывает. И никто не в обиде.

– Мне трудно судить, поскольку я никогда не был женат, – изрек Паллам, потом обратился к коменданту. – Продолжайте.

– Как вам, вероятно, уже известно, Сообщество отвело нашей планете роль своей главной тюрьмы, – сказал комендант. – На сегодняшний день у нас скопилось порядочно пленных, в основном ригелиан.

– Ну и что же?

– На подходе новые партии. На следующей неделе должны доставить две тысячи центаврийцев и шестьсот тетиан, которых мы поместим в только что построенную тюрьму. Сообщество начнет посылать нам все новые и новые партии, как только мы будем готовы их принять и появятся свободные корабли. – Он задумчиво посмотрел на собеседника. – Пройдет какое-то время, и они завалят нас землянами.

– И чем же такая перспектива вас не устраивает?

– Зангаста решил отказаться от приема землян.

– Это его дело, – с вежливым безразличием заметил Лиминг.

– У Зангасты светлая голова, – так и лучась патриотическим восторгом, произнес комендант. – Он твердо уверен: собрать на одной планете целую армию разномастных пленников, да еще добавить к ней несколько тысяч землян означало бы создать взрывоопасную смесь, заварить такую кашу, что потом не расхлебаешь! Ведь этак можно и вовсе утратить власть на планете, которая к тому же стратегически расположена в тылу Сообщества, и стать мишенью для яростных атак своих же союзников.