Блондинка с розой в сердце

Федин Андрей Анатольевич

Он покачал головой, пригубил стакан.

Синицын посмотрел на Женьку — осуждения я в его взгляде не заметил.

— Дмитрий, а что написано во втором пункте твоей записке? — тихо спросила Надя.

Она посмотрел мне в глаза — я не удержался, вздохнул. Почувствовал, что у меня вдруг пересохло во рту. Я взял стакан с вином и в два глотка ополовинил его содержимое.

Заметил, что никто из сидевших за столом не ел и не пил. Они выжидающе посматривали на меня и на лист бумаги в моей руке.

Я сказал, не глядя в свои записи:

— Во

втором пункте моей подарочной поэмы есть только три слова: Круминьш Василий Янович.

— Кто это? — спросил Вовка.

Он посмотрел на жену — Надя пожала плечами.

Я взглянул на тёмные глаза жены… своего младшего брата, перевёл взгляд на Колю Синицына.

— Николай, — сказал я, — ведь это ты в июне провёл опрос свидетелей по делу об изнасиловании гражданки Лосевой Инны Вениаминовны? Как продвигается расследование? Уже появились подозреваемые?

Синицын скривил губы, потёр пальцем усы.

— Хочешь сказать, что этот…

Он указал рукой на страницу из моего блокнота.

— Лосева говорила, что не запомнила лицо насильника, — сказал Бакаев.

— Зато его запомнили другие женщины, — сказал я.

— Были другие? — спросила Надя, посмотрела сперва на меня, затем на своего мужа.

Вовка пожал плечами.

— Я об этом ничего не знаю, — сказал он.

— Позвони Паше Бондареву, — сказал я. — Помнишь его? Вы с ним учились вместе. У тебя в блокноте записан номер телефона его родителей. Они помогут тебе связаться с Пашкой. Бондарев сейчас служит в дорожной милиции. У них в начале этого года было два случая изнасилования проводниц. В третьем случае проводница отбилась от насильника. Случилось это ещё на майские праздники. Насильника тогда едва не задержали. И хорошо рассмотрели. Составили вполне приличный фоторобот. Круминьша все три проводницы опознают, можете мне поверить. Даже если его не узнает ваша гражданка Лосева.

Коля Синицын снова показал на мои записи и спросил:

— А адрес этого Яновича там не указан?

Бакаев хмыкнул.

— Колян, — сказал он, — ты бы уж сразу у товарищей из комитета майорскую звезду себе на погон попросил. Чего мелочиться-то? Раз они пока такие щедрые. Скажи им спасибо и за это.

— Сомневаюсь, что в нашем городе найдётся много граждан с фамилией Круминьш, — произнесла Надя. — Да ещё и подходящих под описание, сделанное дорожниками. Найдём.

— Конечно, найдём, — сказал Вовка.

Я протянул свой подарок младшему брату.

Вовка взял его, пробежался глазами по моим записям. Кивнул.

— Неплохой подарок, братишка, — признал он. — Надина помада спасена. Подкинул ты нам работёнки. А я так надеялся, что завтра днём в отделе преспокойно поплюю в потолок.

Он сложил лист вчетверо, как совсем недавно сделал это я, сунул его в карман рубашки.

— Блин горелый, — сказал Синицын. — Получается, сейчас невыгодно взятки брать. Раз уж деньги скоро так обесценятся.

Надя и Вовка улыбнулись.

Бакаев посоветовал:

— Бери коньяком, Коля. Или водкой. Эти вещи всегда

в цене.

— Или борзыми щенками, — подсказала Надя.

— Кстати, насчёт коньяка, — сказал Владимир. — Может, мы всё же Димкину бутылку оприходуем? Раз уж такие дела. Обмоем крепким градусом нашу будущую успешную борьбу с преступностью?

Его предложение поддержали все, кроме Нади — та встала из-за стола и направилась в дом.

Я смотрел на Надю, пока она не вошла в веранду. Невольно вспомнил, как мы с женой отпраздновали наше возвращение с моря тогда, ночью, когда проводили моих коллег, а наша дочь Лиза уснула.

— Димка, ты где все эти предсказания о повышении цен раздобыл? — поинтересовался мой брат. — С генеральской дочкой переспал? Или вам в комитете такое на планёрках рассказывают?

Я моргнул, отвёл взгляд от дверного проёма.

Ухмыльнулся и ответил:

— Ну… с планёркой ты, Вовчик, промахнулся.

— А с генеральской дочкой? — спросил Вовка.

Он задал свой вопрос едва ли не шёпотом; стрельнул взглядом в сторону веранды, куда только что ушла Надя.

Я скрестил на груди руки и покачал головой.

Заявил:

— Ничего я вам больше не скажу. Хоть пытайте меня. Военная тайна.

С дерева упала на стол подгнившая вишня. Женька Бакаев рукой смахнул её на землю. Не глядя. Он по-прежнему смотрел на меня, как и оба его коллеги. Они будто всё ещё ждали мой ответ.

— Дочка, — произнёс Синицын и печально вздохнул.

Женька кивнул.

— Красивая? — спросил Вовка.

Я усмехнулся.

— Красивая, — сказал мой брат.

— Одному мне не везёт, — произнёс Синицын.

Он покачал головой.

Бакаев махнул рукой.

— Какие твои годы, капитан, — сказал Женька. — Тебе первой жены не хватило? Ещё настрадаешься из-за этих баб. Точно тебе говорю.

«В прошлый раз не настрадался», — подумал я.

Я точно помнил, что во второй раз Коля Синицын так и не женился. Невесту себе Николай тогда нашёл. Молодую, красивую. Дочку депутата. Сделал ей предложение. Она согласилась.

Николая убили за две недели до уже назначенного дня свадьбы.

— Дмитрий, ты только что сказал: двадцать тысяч превратятся в двадцать рублей, — произнёс Бакаев. — Что это значит?

Я сунул руку в карман, достал из него пятирублёвую банкноту образца шестьдесят первого года. Продемонстрировал её сидевшим за столом милиционерам.

— Полюбуйтесь на эту купюру, товарищи, — сказал я. — Пока она не стала достоянием коллекционеров. Но станет. Обязательно оставьте себе по одной такой бумажке на память: внукам покажете. Уже готовят к выпуску новые деньги. Но пятирублёвой бумажки больше не будет. Потому что скоро вы за неё разве что спички в магазине купите. В следующем году появятся новые пятьдесят, сто, двести, пятьсот и тысяча рублей. Возможно, будут пятитысячные и десятитысячные банкноты. Но это не точно. А вот в девяносто третьем и пятитысячные, и десятитысячные точно появятся. Будут и пятидесятитысячные…