Блондинка за окном
Шрифт:
– Хорошо, Катенька, вы нам подходите. Для начала будете вести утреннее телешоу «Поболтаем?», а дальше посмотрим.
Стульчик
– Здравствуйте. С чем к нам пожаловали на этот раз? С каким изобретением? Наверно, какая-нибудь чудо-лопата или сапоги-скакуны?
– Нет. Стульчик!
– Стульчик? А где же он?
– На мне!
– Не вижу что-то.
– А вот, я сейчас повернусь к вам задом. Видите?
– Что это?
– Это свисают ножки стульчика. Само сидение привязывается
– Вижу.
– Они начинают откланяться. Всё больше и больше. И как только я сажусь, стульчик полностью распрямляется и упирается ножками в пол. Получается обыкновенный стульчик. Видите, я уже сижу на стульчике.
– Вижу. Оригинально! Только вот один вопрос – где такой стульчик может найти применение?
– Везде! В трамваях, троллейбусах и автобусах, в магазинах, аптеках, ЖЭКах и даже на улице. Особенно будет полезен для лиц преклонного возраста. Представляете, вы, стоя в очереди, к примеру, в аптеке, почувствовали усталость в ногах. Садитесь, стульчик под вами распрямляется – и вы сидите, отдыхаете. Никуда отходить из очереди не надо. Заходите в трамвай, а там все места заняты. Садитесь прям тут же в проходе. Идете по улице, почувствовали усталость – присели. Для пожилых людей это будет незаменимая вещь!
– Можно еще раз?
– Конечно! Вот смотрите: сел – встал, сел – встал, сел…
– О Господи! Позвольте, я вам помогу подняться. Не убились?
– Ничего, ничего. Ножка одна не отклонилась. Шарниры надо лучше смазать.
По просьбе аграриев
В кабинете мэра Кашинского района Анатолия Павловича Гричухина уже второй час шло заседание.
– А что у нас с дорогой в Еловке? – спросил он одного из своих замов – Деревцова. – По договору с подрядчиком, насколько я помню, к первому октября дорога должна быть полностью отремонтирована и заасфальтирована.
– Работы временно остановили – с асфальтом у них проблемы. Но через пару дней, Анатолий Павлович, работы обещали продолжить.
– В августе они почти неделю простояли, – нахмурился Гричухин, – теперь еще пару дней простоят. Ты им напомни-ка о штрафных санкциях за несдачу дороги в срок. А на предстоящие работы в Малаховке, которые мы с ними обговаривали, мы можем найти и другого подрядчика.
– Хорошо, Анатолий Павлович.
– Что у нас там еще по Еловке осталось? У вас что-то, Наталья Дмитриевна?
– От жителей пришло письмо. Просят запретить продажу спиртного на селе.
– Мы же удовлетворили их просьбу. Разрешили продавать только два дня, как они и просили – по выходным.
– Теперь они просят, чтобы совсем запретили.
– Странно. Вроде село как село. Ну, выпивают мужики там – как и везде. Не стопроцентные, конечно, трезвенники, но и не алкоголики, не напиваются до чертиков. У меня там сестра двоюродная живет, навещаю иногда. Да и родом оттуда я. Многих сельчан знаю.
– Но если сами сельчане просят, – подал голос
– Странно как-то всё это… – постучал, задумавшись, Гричухин по столу пальцами. – У вас, Наталья Дмитриевна это письмо с собой?
– Да, вот оно.
– Позвольте-ка посмотреть.
– Пожалуйста, Анатолий Павлович.
Гричухин взял в руки письмо и, надев очки, принялся читать вслух:
– Уважаемый мэр Кашинского района А.П. Гричухин, к Вам обращаются аграрии села Еловка… Ишь ты, напишут же – аграрии! – Гричухин, улыбнувшись, продолжил читать дальше, но уже молча.
– Ну вот, я так и думал! – воскликнул он через минуту, хлопнув ладонью по столу. – А.Д. Тимохина, У.А. Трофимова и К.Н. Ёлкина. Три агрария! Знаю я этих аграриев. Со стажем. Это же самогонщицы! Самые первые и отъявленные самогонщицы на селе!
Мыло Земляничное
– Итого двести тридцать пять рублей, – проведя сканером по пачке «Земляничного» мыла и взглянув на монитор, сказала кассирша. Пока Клара Тимофеевна, что-то недовольно бормоча, отсчитывала деньги, кассирша сложила ей в пакет молоко, хлеб, сосиски и пачку мыла.
Отойдя от кассы на пару шагов, Клара Тимофеевна надела очки и принялась изучать чек. Понять Клару Тимофеевну было нетрудно: «Одно жульё и ворьё, так и норовят обмануть!» – частенько ругалась она, выходя из магазина.
Но на этот раз Клара Тимофеевна ругаться с кассиршей не стала, несмотря на то, что обнаружила явное несоответствие: пачка земляничного мыла была пробита за двадцать пять рублей, хотя на ценнике было указано тридцать.
«Не обеднеют, нас больше обманывают!» – решила Клара Тимофеевна и в течение дня еще несколько раз сходила за мылом.
Она ходила за земляничным мылом еще несколько дней и продолжала бы ходить дальше, складывая его у себя на квартире в большой картонный ящик, если бы не Маргарита Сергеевна, тоже пенсионерка. Выложив дома на кухонном столе после похода в магазин пачку овсяной каши, три коробка спичек и пачку земляничного мыла, Маргарита Сергеевна стала рассматривать чек. По её подсчётам, она должна была заплатить пятьдесят три рубля, а с неё взяли сорок восемь. «Ошиблись. Мыло-то стоит тридцать, а не двадцать пять. Завтра схожу, отдам пять рублей, – решила она. – Сегодня не пойду, устала».
Но пять рублей, которые Маргарита Сергеевна на следующий день принесла в кассу, брать не стали. Потому что «Земляничное» мыло действительно стоило двадцать пять рублей. А ценник в тридцать рублей, стоявший на пирамидке из земляничного мыла, заменили другим.
К этому рассказу можно было бы добавить ещё длинную тираду из бранных слов в адрес работников магазина, высказанную в тот же день Кларой Тимофеевной, но автор счёл это лишним.
По второму разу