Blue Strawberry
Шрифт:
Рангику просияла.
– Вы в каком номере остановились, Клубничка-тян? – Женщина пошла в дальнейшее наступление.
– В пятна… – Секста не успел прижать ладонью любимые уста, которые совершали сейчас сущую глупость и еще большую опрометчивость.
– Пятнадцатый, значит? – Подмигнула Мацумото. – А мы в четырнадцатом!
– Ксо!!! – Не таясь, выругался Джагерджак.
– А мы в шестнадцатом… – Раздался слева уже иной голос.
Гриммджоу сглотнул, вмиг узнавая его, но, как и Куросаки, рефлекторно повернул голову к говорившему.
– Уль-улькиорра? – Заикнувшись, уставилась на это явление Ичиго.
– Куросаки-тян!!! – Из-за
«Зашибись!!!» – Пантера издал рык раненного тигра и снова прижался лбом к телу Куросаки, зарываясь носом в ее пахнущий морем лиф. В голове у него забилось два жгучих желания: то ли поскорее проснуться от этого кошмара, свалившегося на их головы, то ли незамедлительно раствориться в единственно любимом человеке на свете. Открыто проклиная в душе все человечество, синигами и арранкаров вместе взятых, Джагерджак уже готов был прибить на месте две этих до безумия раздражающих его парочки. «И, какого черта, он спасал их?!»
Ичиго, в свою очередь, нервно рассмеялась, видя забавное отчаяние своего любимого, чувствуя, как желание окончательно оставляет его, а их «рай для двоих» медленно рассыпается на призрачные кусочки. Она откинула рыжую голову на песок и отпустила, наконец, прижимавшего к себе ногами, Джагерджака. Холодные пальцы легли на уставшие глаза и потерли переносицу. Девушка мысленно пожелала открутить время назад: нет, она не выступала против того множества друзей, которые уже так привычно бесцеремонно вклинивались в ее жизнь, но общество одного-единственного Гриммджоу было ей милее всего на свете и она искренне жалела, что сейчас они с любимым арранкаром не находились на безлюдном острове…
====== XCVII. КНИЖНЫЕ ПРЕПИРАТЕЛЬСТВА: О ВКУСАХ НЕ СПОРЯТ ======
Джагерджак держался из последних сил, чтобы не заехать по лицу вечно подкалывавшему его Ичимару и не прижучить раздражавшего своей привычной отмороженностью Улькиорру. Даже с обретенной душой и в гигае, тот все равно выглядел ходячей мумией, только и с отличием, что не был бледным, как мертвец, а его лицо больше не перечеркивали зеленые слезоподтеки. Куатро сосредоточенно пялился в книгу, строя умное лицо, будто почерпывая оттуда невероятные истины бытия. «Придурок! – Выругался Секста про себя. – Думаешь научишься человеческой жизни по напечатанным словам???»
– Хватит сверлить меня гневным взглядом, Гриммджоу Джагерджак, – произнес Улькиорра, переворачивая изящными пальцами очередную страничку и вновь погружаясь в явно увлекавшее его занятие с нескрываемым удовольствием.
– Правильно, – Гин потрепал Пантеру за плечо, – вместо того, чтобы убивать взглядом Шиффера, лучше бы наслаждался иным, совершенно чарующим видом… – Капитан обратил их взоры в сторону резвящихся в море девушек, запыхавшихся и раскрасневшихся от морских «баталий». Они то брызгали друг в друга водой, то грациозно плыли, как русалки, то строили песочные замки, то бегали по выплескивавшимся на берег волнам. Румянец на их щеках умилял, роскошные волосы, набрав воды и прилипнув к телу, вызывали трепетное желание, мерцающие капельки на юных телах, волновали кровь, а роскошные формы будоражили мужскую фантазию. – Хотя погоди-ка… Гриммджоу, – Ичимару протянул, – куда там тебе смотреть: твоя-то
– Если ты щас-с-с же не заткнешься, Гин, – свирепо прошипел Секста, – я тебе язык вырву!
– А, хрен с ним, с языком. Без языка-то я уж точно проживу, – расплылся лис в усмешке. – Хотя… С языком, безусловно, некоторые вещи получаются… вкуснее.
Джагерджак крякнул: похоже, озабоченный капитан и ультрасексуальная блондинка с пятым размером груди явно нашли друг друга. Стоп! Тряхнул головой голубоволосый: и когда это он успел определить параметры этой шумной блондинки?! Его глаза вновь уперлись в женскую гордость Мацумото, а потом взглядом скользнул по телу Иноуэ: «А у «принцессы» грудь тоже ничего – третий, как минимум…»
«Фу-фу-фу!!! Гриммджоу – ты похотливая скотина!» – Отругал себя сам Секста и вновь отвернулся в сторону Куатро: кажется, он нашел причину, по которой пялился на этого мудака весь день. Дело вовсе не в том, что ему было неприятно сравнивать Куросаки с этими пышногрудыми, а в том – что ему вообще не хотелось ее ни с кем сравнивать. Ичиго являлась единственной со всех миров, кто привлекла его внимание и сделала это точно не с помощью своей фигуры. Да будь она косая, кривая, безрукая, безногая, он бы все равно любил ее. За ее волю к победе. За ее душу несломленного воина. За ее очаровавшую его сознание карамель. «Что понимают эти два убожества, позарившиеся на формы пустоголовой блондинки и наивной девочки? Да они и мизинца не стоят его «героя»!»
– Хм, думаешь, что твоя Куросаки лучше всех? – Проронил Улькиорра, не отрываясь от чтения.
– Э-м-м? – Вскинул удивленно брови Джагерджак. – Как ты?..
– Догадался? – Вмешался Ичимару. – У тебя и так на лице все написано.
– Секста Эспада у нас не любит читать по лицам, – все также погруженный в книгу, проронил Шиффер. – Обычно, у него на это не хватает времени… Про таких говорят: сначала бьет, а потом разбирается.
– Вы, что, сговорились сегодня добить меня? Ты на что это намекаешь, Улькиорра? Думаешь, что самый умный?!
– Ну, после того, как он за три дня перечитал всю библиотеку Иноуэ-сан, он заслужил, по крайней мере, звание «самого начитанного»… – Произнес с заметной похвалой Гин.
– Ой, да что там у «принцессы» читать? Романы поди, да журналы про модные шмотки…
– Ну, у Куросаки Ичиго, подозреваю, даже этого на полках нет… Она тоже любитель кулаками размахивать…
– Что-о? – Вскочил на ноги Гриммджоу и схватил Улькиорру за грудки. – Нарываешься, Куатро?
– К сожалению, – и бровью не ведя, заметил тот, – я не смогу ответить: вызвать в гигае серо не представляется возможным…
– Ну, так, давай, разберемся, как арранкар с арранкаром? Я всегда готов к бою!..
– Эй, ребята, полегче… – Ичимару затесался меж зачинщиками ссоры и с удивительной легкостью расцепил пальцы Сексты на рубахе Шиффера. – К бою… Ишь чего удумали! – Гин покачал головой, точно учитель в школе: – Яре-яре, не успели пережить войну, как снова лезете в драку… Неужели вас ни жизнь, ни смерть ничему не научила?
Глаза-щелочки капитана на миг приоткрылись и укоризненно уставились на бывших Эспада. Те сверлили друг друга взглядами: голубые глаза поблескивали гневной яростью, но лишь тонули в изумрудном омуте снисходительного равнодушия. Будто и не было меж ними страшных боев и мучительных спасений, будто это и не они перешли на другую сторону жизни, будто это и не они перестали быть эгоистами, получив души, привязанные к этому миру…